"Александр Поповский. Испытание " - читать интересную книгу автора

кончилось ссорой, нет между ними согласия. Смешной человек: при встрече глаз
не поднимет, руки не подаст - одним словом, чужой. Вчера он присылает своего
бригадира - надо сделать ограду вокруг лаборатории. Прекрасная мысль. Что ж,
хорошо, приди, обсуди. Нет, ответь ему через бригадира. Ладно, пусть так.
Теперь ему нужны рабочие руки, и снова он присылает своего человека. Смешно
и нелепо, точно они дети. Сегодня они встретились в конторе колхоза. Так ли
уж трудно любезно ответить на поклон? От него не убавится, а колхозники
скажут: "Агроном и председатель- славные ребята. Поспорили - и снова
друзья". У Мукая не хватило ума, пришлось это сделать Джоомарту. "Что
нового, Мукай, - спросил он его, - как живешь?" Тот даже не обернулся, сидит
за столом, глаз не сводит с окна. "Я просил у тебя людей, - отвечает
агроном, - без плотников ограду не построишь". Слыхали ответ? Что мешало ему
буркнуть: "Спасибо", а потом заговорить об ограде? Кругом стояли колхозники,
почему не ответить иначе? Пришлось сделать вид, что ограда важнее всяких
приветов, и тут же послать ему людей. Теперь уж, казалось, он будет
любезней, ведь нет ему отказа ни в чем. Мукай не такой. Он встает и зевает,
подмигивает своему бригадиру, и они, обнявшись, уходят. Что это значит? Не
хочет ли он сказать, что ему наплевать на председателя? У дверей агроном
вдруг хохочет, подмигивает колхозникам и, довольный собой, засовывает руки в
карманы. Дескать, видали? Посмели бы мне отказать.
Мукай просчитался: тут хозяин Джоомарт и с пути его никто не собьет. Он
вернул бригадира и твердо сказал ему: "Я раздумал строить ограду, лес пойдет
у меня на другое. И плотникам найдется работа". Наука хвастунишке: не
зазнаваться. Все были уверены, что агроном это дело не оставит, придет
свирепый и злой, обрушится криком, но ничуть не бывало, он не вернулся.
Очень уж, должно быть, его разобрало. А возможно, и нет: председатель
колхоза мог передумать, всякое бывает в хозяйстве. Агроном мог, конечно,
прийти и сказать: "Ты еще раз подумай, Джоомарт, ограда крайне нужна". Слово
за слово, и они помирились бы.
И ему, Джоомарту, следовало бы иначе себя повести: не так торопиться с
отказом, выждать, стерпеть. Кто знает, как повел бы себя Мукай, где
уверенность, что он - любезный и веселый - не вернулся бы тотчас в контору.
Так и случилось бы. Увы, сил не хватило сдержаться. В последнее время ему
все труднее с собой совладать. Его осаждают тяжелые и горькие чувства,
мерещится чей-то тайный и темный расчет. Все точно в заговоре против него.
Его подозрения растут и крепнут, - сегодня к одному, завтра к другому. Ни
уйти, ни отвязаться от них.
Сегодня он поспорил с Сабилей. Было бы из-за чего. Они шли по тропинке
над глубокой долиной, усеянной голубыми цветами. На каждом стебельке лежало
крошечное небо и звездами сияла роса. Славный уголок. Летом тут веет
прохладой, а ранней весной жарко. "На этом месте, Сабиля, - сказал он
сестре, - когда-то стояла наша юрта. Отца уже не было, и я с матерью пас тут
коров Мурзабека". Она кивнула головой и ничего не сказала. "В то время росли
здесь фиалки и маки, земля была озером с золотыми берегами, и все-таки я это
место не любил. Я завидовал тучам, которые от нас уходили, счастье казалось
мне там, за кордоном. Теперь уже не то, каждая травка радует меня, тут наша
земля, наши посевы - все наше". Она кивнула головой и опять промолчала. "Что
с тобой, Сабиля, - спросил ее брат, - почему ты молчишь?" Сестра пожала
плечами, ей нечего сказать. С ней это бывает, иной раз находит на нее.
Помнится, в детстве мать дала им по яблоку: ей - желтое, маленькое, а