"Василий Попов. Кубанские сказы " - читать интересную книгу автора

крепости, а орешек-то оказался не по зубам. Хоть было русских втрое меньше,
чем турок, а так врагов своих встретили, что потерял паша охоту лезть на
крепость, когда там Суворов со всем своим войском стоит. Но турок тоже был
опытный воин и решил русских взять измором. Оставил он половину своего
войска за Кубанью, а конницу отправил в обход крепости и велел перехватывать
все обозы, которые шли к Суворову.
Плохие времена наступили для суворовских богатырей: и хлеб к концу
подходит, - и пороху недостача. А главное - никак не удавалось им по туркам
ударить. Выйдут они из крепости, пойдут на север, где засели враги у тихой
степной речушки, а тут посыльные мчатся - передают, что турки крепость
штурмуют. Вернется Суворов к крепости - турки за Кубань уходят, а янычары да
делибаши безнаказанно в тылу обозы громят, на станицы и хутора нападают.
Оставил тогда Александр Васильевич в крепости небольшой гарнизон, а сам
с войском встал лагерем на безымянной степной речке.
- Выжду время... Обману турок и ударю по одной половине их войска
неожиданно. А потом и другую половину добью, - сказал он своим офицерам.
Но и тут ничего не вышло. Никак не поддавался паша на обман, словно
знал все приказы Суворова. Только отойдут русские от лагеря, пройдут десяток
верст - турки к крепости подступают, их пушки начнут громыхать, и приходится
обратно поворачивать.
В это время пустил кто-то в русском лагере слушок о том, что завелись
предатели, которые туркам все приказы Суворова передают заранее. Некоторые
прямо на адыгейцев-добровольцев указывали - они, мол, передают.
Был тогда в лагере при штабе Суворова офицер один по фамилии Павлиди.
Говорили, что прислали его из Петербурга присматривать за Александром
Васильевичем и обо всем царице доносить. Вел себя этот Павлиди в лагере, как
хозяин - никого не слушал, всем командовать пытался, хвалился, что он
родственник греческого царя и что со всеми петербургскими вельможами за
ручку здоровается.
И вот явился этот Павлиди в палатку к Суворову, задрал высоко свой
горбатый нос, выкатил черные глаза и говорит:
- Господин генерал! Черкесы, которых допустили вы в лагерь, -
предатели. Они все ваши приказы туркам передают. Их надо немедленно
расстрелять.
Посмотрел на него Александр Васильевич, расстегнул свой старенький
мундирчик и спрашивает:
- А какие вы к этому доказательства имеете, господин Павлиди?
- Само дело показывает, что ваши приказы известны туркам. Кто же, кроме
черкесов, передавать их может?
Покачал Суворов головой.
- Нет! Не согласен я с вами, господин Павлиди. Не пойман - не вор. Не
буду я своих друзей-кунаков обижать, они вместе с нами против турецких
супостатов воюют...
Запыхтел тут Павлиди, посинел от злобы его длинный нос.
- Как угодно, господин генерал. Мой долг предупредить вас. А не хотите
слушать, так я государыне отпишу, - прохрипел он и вышел из палатки.
Утром зачитали в лагере новый, приказ Суворова: ночью, как запоют
первые кочеты, подниматься и форсированным маршем идти на турок. Как
прокричат вторые кочеты, быть у второй речки. С третьими кочетами ворваться
в турецкий лагерь и разбить врага.