"Виктор Поповичев. Транс" - читать интересную книгу автора

На карачках приблизилась к костру. Села, зябко повела плечами. - Ночью,
наверно, холодно будет.
В общем-то обыкновенное лицо девушки в свете костра казалось
таинственным и привлекательным.
- Как ты относишься к колбасе, жаренной на прутьях? - спросил я.
- Сейчас сообразим. - Милка потянулась.
Я сходил в лес за новой партией сучьев, а Милена занялась
приготовлением ужина.
Наевшись, мы слушали концерт лягушек. Я давно обратил внимание: в
полную луну лягушки по слаженности пения могут конкурировать с академическим
хором.
- Отлучусь на часок, - сказал я, поднимаясь. - Схожу к старухиному
дому. Может, в окошко загляну.
Но она вцепилась в мою руку и сказала, что "ни за какие коврижки" здесь
не останется. Пусть идет, вдвоем даже веселее.
Войдя в лес, сделал несколько дыхательных упражнений, чтобы обострить
обоняние.
Мы затеяли игру - Милка срывала какую-либо травку: "А эта?" - и я
рассказывал о целебной ценности сорванного растения. По сути, всякая трава -
лекарственное сырье. Жаль, что до "Посоха" травами занимались в основном
знахарки.
- Мощный запах, верно? - Я взял из Милкиных рук веточку чабреца. - Хоть
невзрачна на вид... В средние века изображение такой веточки можно было
увидеть на рыцарском шарфе, А у греков эта веточка и пчела - символ
трудолюбия...
- Да иди ты! - притворно удивилась она.
- А ты думала? - усмехнулся я, вспомнив курс фармакологии, законченный
мною при Ленинградском университете. - Твои предки бросали чабрец в огонь,
чтобы боги, унюхав благородный дым, приняли жертву... В девятнадцатом веке
лекари давали истертое в порошок растение нюхать упавшим в обморок дамам,
чтобы очнулись... Хотя запах живого чабреца мог спровоцировать этот самый
обморок.
Милка иногда переспрашивала, запоминая название особо духовитой травы.
Мне почему-то вспомнилась прабабка, впервые познакомившая меня с лесной
аптекой. И все же основные знания мне дали старухи, ворожеи.
- А эта - живот закрепляет и от бессонницы... Странная девица, думал я
о Милке, безрассудно пошла за мной, даже не спросив: кто я? Какие цели
преследую? Вот и сейчас она по моему совету молча куснула зубами травинку и
наконец отпустила рукав рубашки.
- Ты не боишься, что я заведу тебя подальше и изнасилую?
- Насиловать-то зачем? - Она осветила фонариком мои губы. - Я и не
собираюсь сопротивляться... Устарели твои понятия о морали, Поляков.
Напугал!.. - Она расхохоталась. Да так заразительно, что и я не сдержался и
хихикнул. Мне хотелось раскатисто, по-мужски, но из глотки вырвалось
отвратительное сладенькое "хи-хи-хи".
Теперь я подивился быстрому изменению собственного настроения: минуту
назад я и думать не желал о близости с этой наглой женщиной, а сейчас...
Может, вернуться?
- Мы не заплутаем? - Милка вновь уцепилась за меня.
- Успокойся. Старатель чувствует пространство, как птица, - сказал я. -