"Александр Попов. Безумная практика ("Безумная практика" #1) " - читать интересную книгу автора

вывалившейся из рук, натекла приличная лужа пива, распространяющая тяжелый,
уже подкисший аромат. "Было - не было?" - решал я, вспоминая задорных
близняшек. Да и какая разница? "Наши ваших бьют". Надо же! Что за "наши",
что за "ваши"? Всегда думал, что я сам, свой собственный.
Умывшись и сварив себе порцию крепкого кофе, я вышел на балкон. Благо,
суббота, лето, можно расслабиться. Наслаждаясь ароматом, я с шумом
отхлебывал кофе, нисколько не мучаясь от того, что в лучших домах Парижа так
не делают. И пусть не делают, тем хуже для них: видно, не понимают они
счастья субботнего утра, раннего прохладного легкого ветерка и вида из окна
многоэтажки на затейливо раскиданный внизу частный сектор.
Я наслаждался всем перечисленным, а мысли вновь возвращались ко
вчерашним событиям. Близняшки Варвара и Дарья, откуда вы возникли в моей
квартире? На этот вопрос я легко ответил сам: из окна, обозначенного
клубящимся серым туманом. Как ни странно, удовольствия от правильного ответа
я не получил. Дальше: откуда в моей отдельной квартире на тринадцатом этаже
совсем недавно сданного дома появилось это самое окно? На этот раз я не мог
дать никакого ответа, но парадоксально чувствовал то же самое, что при
правильном ответе на первый вопрос. Видно, не зря перестраховывающиеся
иностранцы после двенадцатого этажа строят сразу четырнадцатый.
Так, продолжим. Голова не болит - значит, выпитое пиво не могло стать
причиной галлюцинаций. Я попытался вспомнить, что было в окне за спорящими
девчонками, но не вспомнил. Либо за ними ничего не было, либо я был слишком
удивлен их появлением, чтобы замечать детали. Радовало одно: кем бы ни были
мои негаданные гости, по всему выходило, что я им понравился, а из этого
следует, что вреда мне они не принесут. Хотя чем мне могли бы навредить
обычные одиннадцатилетние девочки? Ответ пришел сразу: обычные
одиннадцатилетние девочки могли появиться в моей квартире лет пятнадцать
назад, чтобы, участвуя в операции "Миллион - родине", забрать стопку
ненужных газет, а те, что появились у меня, обычными не являются,
следовательно, от них можно ожидать чего угодно. Через полчаса подобных
размышлений я так себя запутал, что решил сделать вид, а заодно и убедить
себя, что ничего не случилось.
Я с опаской посмотрел на телевизор, поднял валявшийся на полу пульт и
нажал на кнопку. Телевизор мелькнул разверткой и продемонстрировал, как
какой-то чересчур уж патлатый гость Макаревича учит зрителей готовить рагу
из мидий по-новозеландски. На кухонном столе аккуратными, но не выглядевшими
аппетитными кучками лежали разноцветные ингредиенты, среди которых мидии
выделялись траурным оттенком. Гость воодушевленно рубал все ножом, смущая
Макара и зрителей. Хотя меня не прельщали такие кулинарные изыски, я не
переключил программу: захотелось посмотреть на реакцию "машиниста", которому
предстояло это отведать.
Передача передачей, а позавтракать, и верно, не мешает. Но едва я
отвернулся, как сзади послышался такой жуткий треск, что я подумал, будто
хваленая японская техника решила устроить себе пышные похороны в
сопровождении салюта. Я резко обернулся и успел увидеть, как пластиковый
ящик меняет свои очертания, превращаясь в шар, и наливается новым объемом.
Но, уже падая за кресло по всем правилам боя в квартире, которые я вынес из
американских боевиков о нелегком труде тамошних полицейских, понял, что
телевизор в порядке - просто его опять стало окружать сгущающееся облако,
искажающее внешний вид.