"Александр Попов. Безумная практика ("Безумная практика" #1) " - читать интересную книгу автора

неожиданности и ринулись в зал. Когда я зашел туда вслед за ними, они
вдвоем, отпихивая друг друга, старались занять место в ближайшем углу,
опасаясь, что добежать до следующего у них не хватит времени. Никогда не
видел, чтобы два ребенка с таким энтузиазмом бросились выполнять наказание.
Эта забавная картина заставила меня рассмеяться.
Возня в углу оборвалась. Два личика повернулись ко мне, и два голоса
дружно пообещали:
- Мы больше не будем.
От стандартного заявления любого нашкодившего ребенка меня охватил
новый приступ смеха. Девчонки поняли, что усиления карательных санкций не
будет, и робко заулыбались.
- Ну мы тогда выйдем, если вы не против.
На это я отреагировал еще одним приступом. В глазах девочек вспыхнула
настороженность, а я без сил упал на многострадальный диван. Я смеялся, не в
силах остановиться, пока не послышался убедительный шепот:
- Я же говорила, что он серьезно болен, а ты мне не верила.
Это было уже слишком. Держась руками за живот и сползая на пол, я
задыхался от душившего меня смеха. Теперь и Даша поверила, что со мной не
все в порядке. Видимо, она где-то видела, как действуют в подобных случаях,
поэтому твердым шагом вышла из угла, подхватила ведро и выплеснула на меня
остатки воды.
Я опешил так, что сразу перестал смеяться. Судя по ужасу в глазах Даши,
она только теперь поняла, что сделала, и ожидала немедленной смертной казни.
А Варя даже зажмурила глаза, не в силах поверить в то, что натворила ее
такая рассудительная сестра. Немая сцена продолжалась не менее минуты.
Вытирая краем мокрой футболки с лица слезы и воду, я поднялся на ноги.
Услышав движение, Варя открыла глаза, взглянула на меня и еще плотнее их
зажмурила, а Даша так и продолжала стоять с ведром в руках, словно каменное
изваяние с испуганно вытаращенными глазами. Из ведра на пол тек тоненький
ручеек.
Я прошел в спальню, достал чистую футболку и второй раз за такое
короткое утро пошел переодеваться. Посмотрев на свой жалкий вид в зеркале, я
порадовался, что не надел ее после первого купания, иначе сейчас пришлось бы
ходить по дому в рубашке. Прополоскав и повесив сушиться несчастную
футболку, чтобы не бросать ее мокрой в корзину, я подумал, что количество
пострадавших вещей неуклонно растет и страшно представить, каких величин оно
достигнет к вечеру. В любом случае через три недели с меня можно будет
писать картину "Мамай на пепелище". То, что я к этому времени озверею и
одичаю, сомнений не вызывало, а уж пепелище девочки обеспечат.
Ополоснувшись под душем, я сел на край ванны и стал размышлять, как же
мне выпутаться из этой ситуации, поднял глаза вверх, но беленый потолок с
причудливо извивающейся трещиной оставил меня без ответа. "Надо бы ремонт
сделать", - подумал я, но, вспомнив события утра, отогнал эту мысль как
заведомо вредную. Досконально изучив обстановку ванной комнаты, будто желая
ее запомнить такой, какой она была до нашествия близняшек, я вздохнул,
собрался с духом и направился в зал, который казался мне теперь
оккупированной врагом территорией.
Девочки уже пришли в себя и теперь, стараясь загладить вину, усердно
наводили порядок. Я остановился в дверях, не замеченный ими. Похоже, попытка
номер два оказалась удачнее. Все предметы интерьера уже занимали