"А.Попов, Юрий Светланов. Оставалось семь дней " - читать интересную книгу автора

Кусты кончились, и мальчик на секунду остановился, чтобы перевести
дыхание. В тридцати шагах от него высилось старинное здание с давно не
крашенными, обшарпанными стенами. Некогда Лесково было большим дворянским
имением. После революции оно превратилось в прекрасный детский дом. А в 1942
году гитлеровцы устроили здесь специальный детский лагерь...
Мальчик скользнул взглядом по длинному ряду выбитых окон, немых и
жутких, как глубокие норы каких-то неведомых зверей. Всего три года назад за
этими окнами было, вероятно, тепло и уютно. А вон в том большом зале, бывшей
столовой детского дома, каждый день ели горячий суп... И хлеб... Теперь
здание казалось вымершим. Еще в июне сорок первого года бомбой был разрушен
верхний этаж. Стены нижнего этажа уцелели, но в потолках зияли дыры, высокие
голландские печи развалились. Невредимыми остались только огромные подвалы.
Под их поседевшими от сырости, покрытыми белой плесенью сводами уже вторую
зиму ютилось около трехсот детей.
У самой земли виднелись два небольших квадратных окошечка. Внимательно
оглядевшись по сторонам, Володя мигом добежал до одного из них и, присев на
корточки, прислушался. Окно вело в подвал и было завешено старой картиной.
Ее написал много лет назад один из воспитанников детского дома. Краски
размыло дождями, и никто не смог бы сказать, что именно хотел изобразить
художник. Отодвинуть картину, влезть в окно и спуститься в подвал било
легко: к подоконнику была приставлена хромоногая деревянная лестница. Многие
ребята предпочитали этот путь главному входу, чтобы не попадаться лишний раз
на глаза охране лагеря. И все же мальчик медлил. А вдруг в подвале
полицаи?.. Или сам Беренмейер?.. Правда, они редко сюда заглядывали, но
сегодня все как-то непонятно... И он снова вспомнил про черный автомобиль...
Неожиданно картина перед ним зашевелилась и отодвинулась в сторону.
Володя инстинктивно отпрянул назад, но в окне показалось маленькое, очень
худое и бледное личико.
- Володя! - Девочка говорила быстро и тихо. - Я услышала, что кто-то
подбежал к окну, и сразу подумала, что это ты. Влезай скорей! Проверка! Все
уже ушли. Только я осталась... Никак не могу поднять Катю...
Володя влез в окно и встал па верхнюю перекладину лестницы. Девочка
спускалась впереди него, продолжая говорить:
- А ты чуть-чуть было не попался! Сюда только что приходил конопатый
полицай. Выходите, говорит, начальство приехало! Ты торопись, Володька:
сегодня никак нельзя опоздать на проверку... Здесь Беренмейер и еще
кто-то...
- Знаю! - буркнул мальчик, спрыгивая на пол. - Я их видел... Они мимо
меня проехали...
- Хорошо, что Беренмейер тебя не заметил... А теперь помоги мне поднять
Катю. Одной мне не справиться... И она так плачет...
Голос девочки прервался, и Володе вдруг показалось, что она тоже
заплакала. Это было хуже, чем даже приезд Беренмейера и появление черного
автомобиля. Неужели Нина так ослабла? Ведь она и Коля Вольнов самые смелые и
самые стойкие во всем лагере...
Огорченный и растерянный, следовал он за Ниной, устало шаркая ногами по
тонкому хрустящему слою соломы. Солому эту собирали сами ребята - целых два
года. Часть сняли с крыши большого полуразрушенного овина, стоящего в двух
километрах от лагеря. Остальную натаскали понемножечку, за пазухой, воруя ее
у свиней, которых разводили полицаи. От сырости солома прела, и в подвале