"Валерий Попов. Нарисуем" - читать интересную книгу автора

синонима не имело. "Запросто и небрежно"? Вроде, но не совсем. Я входил в
совсем незнакомое море - и остаться сухим вряд ли получится. И в то же время
душило ликование: душа моя, жаждущая ноши, нашла ее!
- Что стоите? Идите на медосмотр! - пролетев мимо нас, рявкнула
Сысоева. Видно, надеялась еще, что у нас будут найдены неизлечимые дефекты.
На медосмотре я его как следует и разглядел. Да-а. Типичный "парень с
далекой реки": длинные трусы, косая челка, кривые ноги, смелый взгляд.
Никогда у меня с такими не выходило ничего хорошего, кроме драк.
- Меня весь рудник посылал, а они тут! - Он все не мог остыть.
Обычно на это служение благословляют небеса... но рудник тоже годится.
- Ну, - вздохнул я. - Надеюсь, с твоей помощью войдем в народ?
- Мне в народ не надо входить! - прохрипел он. - Мне бы из него выйти!
Стоп. - Он тормознул у туалета. - Отольем!
Раскомандовался. Не у себя на руднике! Надеюсь, у нас не будет такого
уж полного слияния струй?
- Дуй, - разрешил я.
Ко мне, весь в белом, подошел синеглазый красавец Ланской, из
московских "сливок". Прежде мы договаривались с ним держаться вместе. Не
сложилось. Не в ту гору пошел.
- Соболезную. Но что делать? Искусство требует жертв.
Тон его меня чем-то задел. А ты, интересно, какие такие жертвы принес?
Я вдруг почувствовал, что вглядываюсь в этого холодного субчика яростным
взглядом Пеки. Слился?.. Но тут появился Пека - и все грубости взял на себя.
- Ну? Чего? - злобно зыркнул на Ланского.
- Чего-чего! - слегка играя и на Ланского, усмехнулся я. - Надо твой
светлый образ лепить.
- Тогда пошли. Знаю тут место одно - косорыловка отличная!
- Может, и мне с вами пойти? - добродушно предложил Ланской.
- Не. Ты лишний выходишь. Лишняк! - Пека обнажил золотые зубы. Вот!
Скоро и у меня будет рот полон золота! Работа, считай, началась.
Мы шли с Пекой через ВГИК тех лет... Вот сияющий крепкой лысиной Сергей
Герасимов куда-то весело тащит, приобняв, миниатюрного, стеснительно
улыбающегося Тарковского. Теперь и мы тут идем!
На улице мы слились с толпой, плавно текущей к пышным воротам ВДНХ.
Почему мы, столь разные, одновременно оказались здесь? Москва во все времена
была, по сути, павильоном для съемки фильма о великой стране. И хотя
"массовка" ютилась на вокзале, чтоб утром перебраться на другой и ехать
дальше, - многие, улучив часок, сдав вещи в камеру хранения, из последних
сил добирались сюда, чтобы почувствовать себя наконец не толпой вокзальной,
а народом великой страны!
Сперва поднималась к небу изогнутая алюминиевая стрела, траектория
взлета, памятник покорителям космоса. По мере приближения росли, сияя
металлом, Рабочий и Колхозница, - подавшись вперед, взметнув руки, они
соединили над головами звонкий молот и острый серп. Перед многими нашими
фильмами, под торжественную музыку, они разворачивались на экране. И не
случайно главный "институт грез" - Всесоюзный государственный институт
кинематографии - был здесь.
- Вот холуй-то стоит! - глянув на Рабочего, ощерился Пека. Резко берет!
Я глядел на слившихся в едином порыве Рабочего и Колхозницу. Да, наша смычка
будет трудней!