"Валерий Попов. Нарисуем" - читать интересную книгу автора

- Но если через две недели не представите ничего вразумительного -
отчислим! - свое слово все же сказала.
- А цаца эта своего дождется: пол-Федора я ей засажу! - пообещал Пека,
когда вышли.
Комендантша общежития прелестная оказалась женщина. Люблю "изможденок".
Таких только и люблю! Холеная, но слегка подмученная, что придавало ей
особую прелесть в моих глазах. Но только в моих. Пека не реагировал. Взгляд
ее метнулся ко мне. "Мы с вами, интеллигентные люди, вынуждены переносить
все это!" Да. Вынуждены переносить. "Все это" имело сейчас обличие Пеки,
успевшего к узбекской хирсе добавить крымского "Аромата степи". Только и
требовалось от нас в тот момент - оценить ее кинематографическое прошлое,
узнать, горестно изумиться: "Вы - и здесь?" Разве это трудно? Узнать я ее,
конечно, не узнал - вряд ли она играла крупные роли, но изобразил, как она
хотела: "Вы - и здесь?" Разве трудно сделать приятное человеку? Легко
понять, чего он больше всего жаждет, - и это дать. От тебя не убудет.
- Что я могу сделать для вас? - спросила она меня страстно. Вот такие
коменданты у нас! Но Пека - "косая сажень в глазах" - разве мог ее оценить?
- Я с ним! - вздохнув, указал я на Пеку. Мое изделие мне дороже всего!
- Ну что же, - сухо проговорила она.
Теперь и эта замечательная женщина - наш враг, и, надо полагать, не
последний. В результате мы получили ключ от темной клетушки без единого окна
под деревянной скрипучей лестницей.
- Ну прям кабинетик мой, восьмисот метров под землей! - умилился
Пека. - Нишка такая, столик, стулья... Как тут.
Всю дорогу мы попадаем в его кабинетики! Развел их!
- А вылазишь потом - не разогнуться.
Теперь не разогнуться будет нам двоим.
Прежде всего он заботливо книжки свои распаковал. Расставил их на
просушку. Да-а, книги серьезные. Афанасий Коптелов - "Точка опоры". Вилис
Лацис - "К новому берегу", "В бурю". Владимир Дягилев - "Солдаты без
оружия". Владимир Попов - "Сталь и шлак". Иван Шемякин - "Сердце на ладони".
Михаил Бубеннов - "Белая береза". Конечно, в пионерском детстве я их читал -
куда денешься? Но сейчас, как все мои друзья, боготворил Набокова. Или не
боготворил? Впервые такая мысль в голову пришла.
"Ну? На сегодня, может, хватит? - думал я. - День трудовой, мне
кажется, удался?.. Нет! - Я сам по своей лени ударил кулаком. - Работаем!" У
меня тоже трудовой энтузиазм.
- Давай!
- Об чем?
- Ладно... как отдыхаете давай.
Все же дал некую слабину. Надеялся - про отдых полегче будет.
- Ну... кино. Театры приезжают...
Тема отдыха у него туго шла.
- Дальше.
- Ну а если проблемы пола надо решить... - неожиданно выдал научный
оборот.
- А разве они решаемы? - вырвалось у меня.
- Так а чего такого? Идешь на Гнилой Конец...
На это не всякий решится.
- Почему на Гнилой? В смысле - почему называется?