"Валерий Попов. Горящий рукав (Роман)" - читать интересную книгу автора

он резко запускает руку за пазуху. Я обмираю. Нож ты сейчас получишь, а не
рассказ! На слабых ногах я иду вперед. Трусость - или отвага? Работа!
Которая, как я понял, вошла в меня уже навсегда... ежели не убьют сейчас.
Ужас и восторг нарастают с каждым шагом. Он медленно начинает вытягивать
руку из-за пазухи.
Вот... сейчас... Когда мы сходимся, закрываю глаза, рискуя соступить с
тротуара и попасть под транспорт. Но что транспорт по сравнению с этим вот
страхом? С закрытыми глазами жду конца... жизни? Или - сюжета? Что важней?
И - нарастает ликование: страшный момент прошел, его шаги уже стучат сзади!
Короткий звук, словно выстрел, - но звук какой-то знакомый, привычный,
родной. Я открываю глаза, резко оборачиваюсь и успеваю увидеть, как горбатая
крышка, ударив в синий почтовый ящик, подпрыгивает и снова падает, закрывая
щель. Он всего лишь опустил письмо, этот "страшный человек"! Я усмехаюсь,
вытираю пот. Стою обессиленный. Надо мне это было? Надо!
Домой я прихожу счастливый, сопя простуженным носом, с ощущением, что
шатался не зря. Чем я доволен, какой добычей? Историей избавления от страха,
слегка дурацкой. чуть-чуть смешной? Это что-нибудь для меня значит? Значит,
значит. Важней ничего нет для тебя, чем такие истории. Скоро поймешь, зачем
тебе они, а пока просто радуйся, что они происходят с тобой. Ты уже при
деле! При каком?.. Не знаю, но чувствую себя хорошо!
Я вдруг заметил однажды, что сижу на парте наискосок, вольно и легко,
закинув ногу на ногу, и спокойно смотрю учителям в глаза. Я вспомнил вдруг,
как на самом первом уроке в самый первый день, когда училка сказала:
"Нарисуйте, что хотите!" - я, мучительно стесняясь, нарисовал крохотную
уточку, почему-то втиснув ее в одну тетрадную клетку! Что же произошло во
мне, почему я так укрепился и все вокруг чувствуют это? Кто со мной сделал
это?.. А я сам! Что - зря, что ли, годы терять? - думаю я лихо, но, слава
богу, не вслух.
"Покатили тебе золотую медаль!" - однажды шепнул мне с задней парты
Макаров, когда за не совсем блестящий ответ химичка все же поставила
мне пятерку. Больше я не буду так рисковать. Упадешь - не поднимешься. Да и
куда падать? Зачем?
Малов, который раньше шел в классе первым, вдруг стал прогуливать:
что-то там дома у него. Ну и что? У меня тоже что-то дома. Но зачем из одной
беды делать две? Беды, срастаясь, усиливаются, не надо их множить - в новое
место надо новым приходить, будто в тылу у тебя ничего нет плохого. "С пяти
до восьми - приготовление уроков.
Страдания - с восьми пятнадцати до восьми двадцати. Одно с другим не
смешивать!" Такое шутливое расписание дня я составил себе тогда. И теперь
так живу.
Несчастная любовь?
Пожалуйста! С семи до восьми!
Она приходила в семейство Беловых, на третий этаж во втором дворе. Я
только раз увидел ее - черные кудри, оливковое, матовое лицо, скромно
склоненное - и сразу задохнулся. И потом я чувствовал истому, видя даже
пожилую беловскую домработницу, выходящую во двор.
На базар за продуктами? Ждут, значит, гостей? Кровь ударяла в голову.
Но тут работница проходила и исчезала, и я переворачивал страницу учебника и
продолжал свои занятия. Умно? Умно. Пожилая домработница меня устраивала
даже как-то больше, хотя бы уже тем, что не надо вставать и за нею идти,