"Михаил Попов. Огненная обезьяна" - читать интересную книгу автора

провинциальной североамериканской скромности, а господин Гефкан тот вообще
живет в каком-то гибриде ангара и пивбара.
Я вспомнил о нашем с Зельдой чуде под черепичной крышей о том, как
серебрится по вечерам мелодия клавесина среди сиреней, и ирония моя начала
выветриваться. И тут Зельда внезапно ударила по тормозам. Железный рыдван
развернуло под углом к дороге, я ощутимо ударился головой о лобовое стекло.
Зельда громко и длинно выругалась. У нее свой набор журналистских выражений
из каких-то прачеловеческих языков.
Я выскочил на дорогу, под правым передним колесом бился и орал до пояса
сплющенный заяц. Кровь вылетала у него из пасти вместе с воплями. Зельда,
пробираясь прямо по сиденьям, вскочила на дверцу и совсем уже было
собиралась броситься к жертве, но я не мог этого допустить. Я схватил ее за
талию и стащил обратно на сиденье. Гладил ее по голове, по плечу и тихо
уговаривал успокоиться.
- Тебе нельзя, нельзя на это смотреть.
Она дрожала, я чувствовал, как она борется с собой. Борется и
постепенно собой овладевает. Заяц перестал кричать. Осторожно отпустив
Зельду, я вышел из машины и оттащил пожалуй, уже неживую зверюгу на обочину.
Теплый, душный запах крови, вывороченные внутренности. Сейчас вырвет,
подумал я, и быстро отвернулся, делая глубокие вдохи. Если на меня это так
подействовало, представляю, каково Зельде.
Она уже сидела на своем месте за рулем. Почти ничего в ее облике не
говорило о только что перенесенном потрясении. Только ноздри раздувались
чуть сильнее, чем обычно, да странновато поблескивали глаза.
Придерживая супругу левой рукою, правой я набрал на пульте допотопного,
еще айбиэмовского компьютера шифр диспетчерской службы и сообщил, что у
скалы Золотого Храма лежит на обочине погибающее животное. Зельда
снисходительно хмыкнула, кажется, она на меня рассердилась, хотя, за что?!
Она ведь прекрасно понимает, я не мог ее не остановить.
Я поинтересовался очень вкрадчиво, что случилось, а в ответ был обозван
кретином, причем, отнюдь не вкрадчиво. Но, конечно, не обиделся и даже
обрадовался. Если обзывается, значит отмякает.
И уже через несколько секунд мы вновь неслись дальше по асфальтовому
лезвию. Теперь, мелькавшие справа и слева чудеса воплощенной и даже
извращенной фантазии не занимали меня. Я видел окруженный белым, глинобитным
забором синий купол в золотых звездах, и не видел его, проносился мимо виллы
Марка Порция Катона, со всеми ее треклятыми триклиниями, и не замечал, что
проношусь. Я совершенно не могу находиться в состоянии неполной душевной
гармонии с Зельдой. Я усиленно искал повод для хоть какого-нибудь разговора,
надеясь по тону определить, совсем ли она перестала на меня сердиться.
Только тогда я смогу жить, не испытывая ужаса.
Увидев, что она еще сильнее взнуздала нашу драндулетину, я наклонился к
теплому ушку и проблеял.
- Успеваем?
Впереди забрезжила зеркально-ступенчатая пирамида Магистрала.
- Великолепно успеваем. Думаю, что мы даже предварительный инструктаж
ему сможем показать.
- Когда это тебе пришло в голову?
- Только что!
С одной стороны я обрадовался - когда моя девочка включается в работу