"Полина Поплавская. Уроки любви" - читать интересную книгу автора

дедушкин саквояж, назло всем веяниям моды предпочитаемый ею всяким
спортивным сумкам и чемоданам крокодиловой кожи. Ничего лишнего, лишь
сидящее как вторая кожа крошечное ярко-синее платье и под него - последний
писк, стоивший Джанет едва ли не всех месячных денег, выдаваемых бабушкой по
настоянию отца, - колготки, имитирующие сразу трусики, пояс с
порочно-откровенными резинками и низкие, до середины бедра, чулки. Именно
этим непристойным нарядом маленькая Джанет рассчитывала соблазнить своего
единокровного брата!
Самолет вылетал из Элмбриджа в одиннадцать, и потому Селии как ни в чем
не бывало удалось накормить внучку перед путешествием традиционно плотным
английским завтраком, поедая который Джанет, уже не способная сдерживать
свое возбуждение, болтала и смеялась без умолку.
Селия ласково положила свою легкую высохшую ручку на рукав белой
футболки.
- Радость моя, не хотелось бы в такой момент говорить о печальном, но
не забудь, что где-то в Швейцарии у мальчика похоронена мать. Съездите туда
вместе и... - лицо Селии покрылось слабым румянцем, - вот деньги, закажите
панихиду от моего имени на них обоих.
И Джанет с нежностью прижалась щекой к этой невесомой теплой руке.
Бабушкины слова сразу изменили ее настроение, и весь пятидесятиминутный
перелет Джанет думала уже не о подробностях встречи, а скорее о темных
извивах судьбы, соединяющей людские жизни, а потом безжалостно тасующей их,
как карточную колоду. До сих пор она никогда не задумывалась над тем, кто и
какая была на самом деле мать Милоша и почему ее отец, который всегда так
нежен и добр со всеми, оставил ее одну с таким прелестным мальчиком.
Единственным объяснением Джанет могла посчитать только то, что он просто
встретил Пат и, конечно, безумно в нее влюбился. Джанет с детства любила
часами смотреть карточки, где ее мать была запечатлена сначала крошкой в
каких-то немыслимых для современного ребенка тяжеловесных костюмчиках, потом
девочкой, судя по строго поджатым губкам, весьма замкнутой и
целеустремленной, а затем и студенткой Королевской музыкальной академии - с
гладко уложенными темными волосами, в черном костюме с отложным снежным
воротничком. А вот первые фотографии из Америки - чуть напряженное, но уже
волевое лицо... Еще через полгода лицо совершенно меняется, освещаемое
изнутри таким светом вдохновения и восторга, таким глубинным счастьем, что
Джанет совершенно справедливо считала, что не влюбиться в такую прелестную и
умную девушку было невозможно. И отец влюбился. И родилась она... Но почему
все эти годы Стив не говорил ей о брате? А в том, что про него знала мама,
Джанет никогда и не сомневалась...
В таких рассуждениях и догадках время пролетело совсем незаметно, и
через час Джанет уже с любопытством вертелась на кожаном сиденье
встретившего их шикарного японского автобуса на шесть человек.
Женева! Город изгнанников и бунтарей, сурового аскетизма Кальвина и
сексуальных откровений Фрейда, средоточие изысканной европейской мысли...
Как он примет ее, так верящую в красоту и упоение жизни? Дарует победу или
отравит горечью первого поражения?
Джанет бегом поднялась в номер, поразивший ее благородством строгости и
цвета, приняла душ, ибо солнце палило нещадно весь день, и, сменив белую
футболку на пронзительно изумрудную, так шедшую к золоту волос, она не могла
противостоять соблазну посидеть хоть немного в этом великолепном номере,