"Владимир Миронович Понизовский. Заговор генералов " - читать интересную книгу автора

Их палата жила своей маленькой жизнью.


2

Зажжены все большие люстры. Хрусталь играет на белых колоннах.
Полукружья кожаных кресел амфитеатром спускаются к трибуне, увенчанной
двуглавым орлом. Белый зал Таврического дворца - цитадель Государственной
думы.
В председательском, с высокой, как у трона, спинкой, кресле расплылся
меж подлокотниками Михаил Владимирович Родзянко. Трижды почтенный и самый
богатый в этом зале. Председатель последних, третьей и четвертой, Дум,
камергер двора его величества, член Государственного совета и прочая и
прочая; духовный вождь октябристов - партии крупнейшей российской
буржуазии. Сама его огромная, слоноподобная фигура, руки-лопаты, тройной
подбородок, громовой голос - будто олицетворение тех миллионов и миллионов,
кои запущены им в промышленный и торговый оборот; будто образ реальной
власти, поднявшей его выше трибуны с когтистой эмблемой самодержавия.
Добродушным, подремливающим оком взирает он на копошащиеся в зале мелкие
фигуры, без внимания слушает ораторов. Пусть себе болтают. Эта трибуна -
клапан паровозного котла, время от времени выпускающий с шумом и свистом
перегретый пар. Метко сказал недавно в сем зале коллега, депутат от "черной
сотни" Шульгин: "Мы будем говорить, чтобы страна молчала". Мол, пусть народ
думает: "За нас говорит Дума".
Есть некое неписаное соглашение между большинством собравшихся под
этими люстрами "избранников народа" - хотя, случается, бросают они друг
против друга в ораторском пылу гневные филиппики. Общее у них - депутатская
неприкосновенность, четыре тысячи жалованья, избавление от мобилизации,
обильные провиантские и иные немалые блага. Шум, свист, иногда гудки, - но
их паровоз общими усилиями мчит туда, куда ведет его умелой рукой он,
Родзянко. И за паровозом в желтых - первого класса, в синих - второго, в
общедоступных зеленых и даже в зарешеченных вагонах следует вся Россия.
Очередной оратор, отвесив поклон в сторону председательского кресла,
покидает трибуну. Кто там следующий? Ага, Павел Николаевич Милюков.
- Прошу, господин профессор!
Милюков неторопливо поднимается к кафедре. Благообразен. Расчесанная
по волоску седая борода, ухоженные пышные усы, мягкий ироничный взгляд,
мягкие руки, мягкий голос. Идеолог и лидер конституционных демократов -
"оппозиции его величества". Нуте-с, дорогой, и вас послушаем.
- Мы переживаем теперь страшный момент. На наших глазах общественная
борьба выступает из рамок строгой законности и возвращаются явочные формы
девятьсот пятого года. - Милюков привычным жестом, от груди, пушит бороду.
- Масштабы и формы борьбы, наверное, будут теперь другие. И вот в такой-то
момент кучка слепцов и безумцев пытается остановить течение того могучего
потока, который мы в дружных совместных усилиях со страной хотим ввести в
законное русло!..
Профессор возвышает мягкий, бархатистого тембра, голос:
- Время не ждет! Атмосфера насыщена электричеством, в воздухе
чувствуется приближение грозы. Никто не знает, господа, где и когда грянет
гром!..