"Алиса Поникаровская. Рассказы" - читать интересную книгу автора

совсем не весенний. Черт его знает, какой по счету. Она слезла с подоконника
и обвела взглядом комнату:
- Кто-нибудь идет со мной?
Кто-то не услышал, кто-то просто сделал вид, а кто-то не хотел, и
ответом ей было молчание. Тоскливое, как дождь.
Она вышла на улицу, и вместо холодных капель ощутила на своем лице
обжигающе-колючие плети. Вобрала голову в плечи и, подняв воротник, пошла по
грязи, слякоти и весне, больше похожей на осень.
В грязном троллейбусе запотели стекла, покрытые снаружи разводами
дождевых плетей, и кто-то маялся с той стороны окна, расплывчатый и
неопределенный. Она потерла стекло, но подтеки дождя и грязи снаружи
превращали мир в безрадостно-серую картину без четких линий и границ, словно
кто-то специально не навел резкость.
- Троллейбус идет в парк, - прошипел трескучий динамик, чихнул и сдох.
- Почему в парк? - удивилась она. - В какой?
И устроилась поудобнее на жестком сиденье.
В голых ветвях деревьев запутался ветер, дрожали капли то ли дождя, то
ли тающего снега, мокрые елки походили на жалких животных с обвисшей
шерстью. Она коснулась ладонью мокрого ствола и пошла по аллее, уже совсем
промокшая и похожая на одно из этих деревьев.
В маленьком озерце барахтался дождь, шумел камыш под ударами колючих
плетей, она встала на самом краю и заглянула куда-то туда, в темную глубину,
которую не потревожил дождь, кто-то смотрел на нее из глубины, расплывчатый
и неопределенный...
- Кто ты? - спросила она одними губами. - Кто ты?
Неудержимо потянуло туда, в самую глубину, захотелось увидеть лицо этой
расплывчатой фигуры, собрать ее, вернуть размытую резкость...
Она огляделась по сторонам и поняла, что ничего ее здесь не держит, в
этом холодном тоскливом дожде, в этой весне, больше похожей на осень...
- Я иду, - сказала она. - Я иду.
Когда ее лицо коснулось ледяной воды, ее ослепил яркий, брызнувший в
глаза свет, и она зажмурилась...
Над ровной зеркальной гладью озерца ярко светило солнце, прыгая
зайчиками по воде. Шумела листва радостных деревьев, и иголки елок весело
торчали во все стороны. Она влилась в лето легко и радостно, ежась от тепла
высыхающих волос и быстрого ветерка, прыгающего на плечи. Насквозь промокшая
куртка исчезла, на ней было что-то белое, красивое и очень легкое. Она
улыбнулась и пошла по аллее, трогая ладонью сухие стволы, живые и свежие. В
глубине парка раскачивались качели. Бесшумно и весело скользя. Она почти
взлетела на дощечку, и небо опрокинулось на землю. И где-то там, в его
бездонной выси, то дальше, то ближе, кто-то улыбался ей, все еще
расплывчатый и неопределенный, но с каждым взлетом качели изображение
становилось яснее и яснее, она уже почти видела, ликуя от счастья, но
сильнее уже было нельзя, и эта неопределенность дразнила ее, дразнила и
звала...
Качели двигались все медленней, она перевела дух и легко спрыгнула на
землю. Сделала пару шагов и упала лицом в траву, вдыхая мягкий дурманящий
запах лета. Бесшумно, сами по себе, раскачивались качели...
У троллейбуса было живое лицо, он улыбался и приветливо помахивал
рогами. Она устроилась на переднем сиденье, блаженно отдыхая и щурясь на