"Алиса Поникаровская. Игра в ошибки " - читать интересную книгу автора

и собственную квартиру, и потому от бед Лизки была довольно далека.
Сочувствовала, конечно, но про себя знала, что сама в такую историю не
попадет - слишком была уверена в себе. Лизка, в свою очередь, была в курсе,
что мужа Алиса не любит, но уходить никуда не собирается - так, погуливает
втихую на стороне, чтобы все было шито-крыто, никто ничего бы не знал, и
получалось, что и овцы целы и волки сыты. Цинизма в ней было хоть отбавляй,
видно поэтому, после третьей рюмки Лизка ей и заявила: а займись Михайловым,
все равно тебе делать нечего. На что она резонно возразила, что для того,
чтобы заняться человеком, нужно с ним где-то видеться, не искать же его по
всему городу, не бегать же... Она видела Михайлова пару раз, была даже с ним
шапочно знакома: привет, привет, не больше. Поэтому Лизкино предложение
вызвало у нее улыбку, она даже не спросила Лизку, зачем ей это нужно.
Михайлов, в кругу друзей Михалыч, был вольным музыкантом, нигде не работал
и, как она была наслышана от той же Лизки, собирал новую группу взамен
только что рассыпавшейся, уведя с собой своего лучшего друга-гитариста.
Алиса потушила окурок и, сладко потянувшись, поднялась с кровати. Лизка
с утра ускакала в институт, сегодня ночевать не придет, следовательно, нужно
будет напрячься и найти кого-нибудь себе в компанию. Алиса далека была в тот
момент от всяких криминальных мыслей, просто квартира была новой, и она
банально боялась оставаться в ней ночью одна. Она вообще не любила квартиры
новых планировок, они казались ей совсем мертвыми в отличие от старых, где,
по ее мнению, всегда присутствовала душа.
В пять часов вечера сгустились сумерки. И даже снег, лежавший сплошным
ковром, не мог удерживать больше свет. Алиса вышла из подъезда, решая на
ходу, куда можно поехать и кого к себе пригласить. В метро спускаться не
хотелось. Подошел автобус, на котором она никогда в жизни не ездила, но надо
же когда-нибудь начинать, - усмехнулась она про себя и зашла в салон. У окна
было тепло, в городе уже горели фонари, почти не разгоняя серые тяжелые
сумерки конца зимы. Алиса вышла на остановке в центре, огляделась и
улыбнулась: прямо перед ней в черной куртке и коричневой меховой шапке стоял
Михалыч. "Судьба, - подумала она. - Если он сейчас сядет в первый же
подошедший автобус, тогда точно судьба". Она стояла и ждала. Он был не один,
видимо, с другом-гитаристом, о котором она уже слышала от Лизки. Они не
видели ее: час пик, забитая людьми остановка. Подошел автобус, она не
торопилась, увидев, что они двинулись к дверям, еще раз улыбнулась: судьба,
и вошла в ту же дверь. Подошла и поздоровалась первой. Михалыч улыбнулся
светло, как будто встретил давнего друга.
- Ну, как дела? - спросила она.
- Помаленьку, - откликнулся он. - Вот с базы поперли, собираем
аппаратуру, будем новую искать.
- Обидно, - посочувствовала она.
- Ничего, - отмахнулся он. - Не в первый раз.
Его друг молчал, возвышаясь над ней плечистой громадой, и Алисе
показалось, что он не одобряет ни единого сказанного ими слова. Она
поежилась, потом одернула себя, в конце концов, не с ним же она
разговаривает, и сказала Михалычу:
- Надо бы как-нибудь собраться, пивка попить...
- Надо, - отозвался он. - Может, соберемся как-нибудь...
"Ну, это не ответ, - подумала Алиса. - Как-нибудь означает никогда".
- Давай сегодня, - взяла она быка за рога. - Ты не занят? А то у меня