"Григорий Померанц. Живые и мертвые идеи " - читать интересную книгу автора

четко было сказано о неравноправии больших и малых народов, закрепленном в
Конституции. Маленький народ не хочет подчиняться большому народу, а большой
считает его территорию своей (территорию Крыма, Абхазии, Карабаха, Татарии).
Есть ли из этого положения правовой выход?
Наша Конституция проводит различие между номинально суверенными
союзными республиками и явно несуверенными автономными республиками,
областями и округами. Во всем ли целесообразно это деление? Почему не
разрешить малым народам добиваться режима федерального округа (подчиненного
непосредственно центру)? Или перехода из одной республики в другую?
Крестьяне в древней России имели Юрьев день (право переходить от одного
боярина к другому). Почему не дать Юрьев день Карабаху и Абхазии?
Еще хуже положение народов распыленных, не имеющих никакой
административной единицы. Сталин теоретически доказал, что евреи не нация.
Потом он практически упразднил несколько других национальностей. В таком
упраздненном состоянии до сих пор остались крымские татары и немцы Поволжья.
Народ в нашей Конституции - это группа нулей, приобретающих значение только
после административно-территориальной единицы. Если нет единицы, то и
народа, при выборах в Совет Национальностей, нет. Поголовная ссылка немцев и
крымских татар признана ошибкой, но их место в Совете Национальностей не
восстановлено. Таким образом, для борьбы за восстановление своей единицы им
оставлена только уличная демократия. По большей части несанкционированная.
Как выйти из этого порочного круга?
Почему нельзя выборы в Совет Национальностей проводить по куриям, как
при Столыпине, когда рабочие голосовали в одной курии, а землевладельцы в
другой? Так же точно татары, где бы они ни жили, или немцы, или евреи могли
бы голосовать по своим национальным куриям. Квоты можно установить, исходя
из численности народа. Распыленные народы численностью более миллиона могли
бы получать квоты союзной республики (чем они хуже эстонцев?), а
численностью более 100 000 - квоту автономной республики.
Однако главное не юридические формальности, а дух времени. В 20-е годы
вовсе не было Совета Национальностей, но интересы национальностей
учитывались довольно хорошо - настолько, насколько позволяло
господствовавшее тогда безбожие. Не было Биробиджана, но было 5 еврейских
театров. Были какие-то культурные очаги у ассирийцев. В кубанских станицах
обучение проводилось на украинском языке. Все это было упразднено в основном
после введения в силу сталинской конституции. При почтительном одобрении
Совета Национальностей. Ибо народы в нем не представлены.
К чему это привело, я увидел в 1953 г., начав работать учителем в
станице Шкуринской. Оказалось, что школьники 8-го класса почти не говорят
по-русски. Мне отвечали по учебнику наизусть. Я решил обойти родителей
наиболее косноязычных учеников. Начал случайно с девочки, у которой была
русская фамилия. Мать ответила мне по-русски. "Так вы русская?" - "Да, мы
из-под Воронежа. Нас переселили в 1933 году вместо вымерших с голоду".
"Отчего же вы не выучили дочку своему родному языку?" - "Что вы, ей проходу
не было! Били смертным боем!" Оказалось, что мальчишки лет пяти (которых и в
милицию не потащишь. Да и где она, в станице, милиция?) заставили детей
переселенцев говорить по-запорожски. В школе это продолжалось. За каждое
русское слово на перемене - по зубам. Запрет снимался только с 8-го класса.
Ученики старших классов - отрезанный ломоть, они собирались в город,
учиться, и им надо говорить на языке города. Все это не было организовано