"Владимир Поляков. Моя сто девяностая школа" - читать интересную книгу автора

- Как ты одет?
- Как всегда, - оказал я.
- Сегодня не "как всегда". Сегодня ты идешь на экзамен в гимназию.
(Тогда еще была гимназия. Школой она стала через три месяца.) Я же тебе
положила на стул чистую рубашечку, а ты опять надел эту кацавейку. И ради
такого дня можешь помыть шею. Ничего не случится.
Я понимал, что нужно умываться, но мыть каждый день шею я считал
излишней роскошью. Тем не менее я помыл шею, переодел рубашку и выглянул в
окно.
На улице светило солнце, но все было более или менее обычно. Спешили
прохожие, дворник подметал тротуар, шли трамваи.
В столовую вошел папа.
- Ну, как настроение? - спросил он. - Выдержишь экзамен?
- Не знаю, - сказал я и в этот момент начал вдруг волноваться.
Мама налила мне чай в стакан с подстаканником.
- С сегодняшнего дня ты взрослый мужчина, - сказала она, - и тебе
полагается подстаканник.
А тетя Феня положила мне на блюдце румяные свежие коржики:
- Это я тебе испекла по случаю твоего экзамена.
Но я уже не мог ни пить, ни есть.
- Иди сюда, - сказал папа, - я тебя по-человечески причешу.
Он сел в кресло, зажал меня между своими коленями и раз пять делал мне
английский пробор. Получалось то криво, то косо, то никак. И все же отец
добился желаемого: пробор прямой тропинкой пересекал мою прическу.
- Иди сюда, - сказал отец и смазал мои волосы светло-зеленым
бриллиантином. Теперь они сверкали, и я был готов к экзаменам.
- Ну, желаю тебе успеха, - сказал он и улыбнулся. Улыбка у него не
очень получилась, потому что он был очень взволнован. Мне даже показалось,
что он волнуется больше, чем я.
Мама взяла меня за руку и повела в гимназию. Сзади шла тетя Феня в
своей шляпке, отделанной цветами и виноградом.
Гимназия ничего особенного из себя не представляла. Обыкновенная дверь
обыкновенного дома. Слева - аптекарский магазин, справа - булочная. Только
в дверь все время входили мальчики и девочки с папами и мамами. Все
входили, и никто не выходил.
Мы вошли в большой коридор. Здесь было множество ребят. Все стояли
возле своих родителей и ждали.
А из одной двери выходила высокая тетя и выкликала фамилии. Тогда мамы
или папы толкали свое дитя, и оно шло к двери, за которой исчезало, а
потом, много времени спустя, выходило улыбаясь, или мрачное, или даже в
слезах.
Все смотрели на выходящего или выходящую и начинали дрожать. В том
числе и я.
И вот высокая тетя произнесла:
- Поляков Володя.
- Иди же! - сказала мама. - Не волнуйся, ничего страшного нет. Все
будет хорошо.
"Откуда она знает?" - подумал я и пошел в открытую передо мной дверь.
Войдя, я шаркнул ножкой и сказал - здравствуйте. Голоса у меня почти не
было.