"Виталий Полупуднев. У Понта Эвксинского (Исторический роман в двух томах, том 2) " - читать интересную книгу автора

малосвязанную речь. Потянулся и затих. Рука упала бессильно. Лицо стало чужим и
холодным.
Савмак понял, что случилось страшное, и закричал жалобно. Аримасп,
волоча перебитый зад, подполз ближе и, задрав морду кверху, завыл.
- Нет,- кричал в исступлении мальчишка,- не Скилур, а я отомщу за
тебя, дед! Это я убью того, кто тебя ударил! Твоя душа будет спокойна в стране
теней...
Незнакомая ранее боль пронизала его душу. Он плакал над трупом,
образы мести черными тенями проносились в голове, быстро сменяя друг друга. Ему
казалось, что он бежит па запад, в дикие степи, и возвращается обратно с
войском царя кочевых скифов. Потом он решал бежать немедля в деревню, поднять
народ, настигнуть в степи убийц и перебить их. Грозил кулаком и говорил
несвязное.
Немного успокоившись, почувствовал не то усталость, не то
безразличие. Разыскал лопату и начал рыть глубокую яму. Он бросал комья земли,
не зная, что одновременно роет могилу и для своего детства, что оно умерло
навсегда в этот страшный день его жизни. Впереди его ждало нечто совсем иное,
не похожее на все пережитое и виденное до этого.

5

Аримасп повизгивал и лизал мертвую руку Баксага.
Мальчишка был крепок телом. Вырыв яму, без особого труда перетянул
в нее труп деда. Продолжая всхлипывать, закидал могилу сырой землей. Боясь, что
ночью прибегут степные волки и выроют покойника, выдернул из крыши и стен
хижины жерди потолще и положил их на могилу.
Теперь он остался один. Аримасп не шел в счет, так же как и все
еще гудевшие негодующие пчелы. Он осмотрелся. Как внезапно рухнуло все то, что
казалось таким устойчивым, вечным. Хижина, ульи, дед, лежащий сейчас под слоем
земли, безгласный, холодный: Что дальше?
Дуплянки с медом оказались целыми. Лишь одна упала, и маслянистая
пахучая жидкость вытекала на землю, привлекая пчел. Вот и тот жбанок, что дед
приготовил с вечера для отправки старшине.
Подумав, подросток взял в руки жбанок и, бросив последний взгляд
на могилу, на издыхающего Аримаспа и печальные руины пасеки, вздохнул и
решительно зашагал прочь от дорогого ему места, от всего, что составляло до сих
пор мир его интересов.
Отойдя шагов сто, Савмак остановился, поставил ношу на траву, упал
на колени и, подняв кверху руки с большими ладонями и тонкими запястьями,
торжественно протянул, как бы читая молитву:
- Прощай, дед, я отомщу за твою смерть! Ты будешь доволен мною в
стране теней!
Слезы опять заволокли все. Мальчишка не выдержал, упал ничком и
долго плакал, причитая. В ярости бил кулаками о землю и потрясал ими, угрожая
убийцам.
Через час со жбанком в руке он размашисто шагал по пыльной тропе,
что вилась между полынниками, потом спускалась в песчаные овраги и, наконец,
выходила на поля, на которых ровно и тяжело волновалась нескончаемая, как
степь, пшеница. Тучные колосья почти поспели для жатвы. Вдоль дороги стояли
древние дубы, обвешанные выгоревшими на солнце тряпками, пучками травы и