"Николай Полунин. Орфей (Серия "Абсолютное оружие")" - читать интересную книгу автора

внутреннее ощущение возврата к цивилизации я почувствовал в конце первой
группы.
- О, Игореха! Давай ко мне, я твой столик перетащил.
Правдивый сегодня сменил обычную растянутую тенниску на мягкую белую
рубаху, распахнутую на волосатой груди до самого волосатого пупа. Под
мышками рубаха отпотела, на шее висело полотенце, перепаханные морщинами
лоб и щеки бисерились потом. Лицо Правдивого напоминало мне сразу две
вещи: фотографию Жана-Поля Бельмондо и репродукцию фантастической картины
"Пейзажи Ганимеда". Ж.-П.Правдивый пил чай из самовара. Я принялся за
заказанные вчера творожники.
Порядки в здешней столовой были первым, но не единственным из чудес
Крольчатника, с которыми я столкнулся. Выглядело на первый взгляд, как в
любом доме отдыха трудящихся: заказываешь на следующий день с вечера,
ставя галочки в завтрашнем меню, и оставляешь свой вымпел на столике, где
завтра хочешь сидеть. Я по какому-то полудетскому воспоминанию выбрал
кораблик с парусом. Но кто сервировал столы? Кто учитывал пожелания
трудящихся, в смысле, отдыхающего контингента? Кто прибирал грязную посуду
и помещение в целом? Знаком приглашения служили распахнутые двери-стены.
Мои поиски хоть какого-то "окна раздачи", двери в стене столовой,
примыкающей к внешней, успеха не принесли. Компания Крольчатника
поглядывала на мои усилия с ноткой иронического благожелательства. Похоже,
я их развлекал. Тогда я - ведь это было в самом начале - с налету
предложил, откушавши, зал не покидать. Что будет? Правдивый похлопал меня
по плечу, проходя: "Нич-чё, братан, не будет, без следующей жратвы
останешься, вот что будет. И остальные из-за тебя. Пойде-ем, пойде-ем,
маму твою..." Изнутри от пола до потолка стеклянные стены закрывались
белыми непрозрачными занавесями с фестонами.
Рядом с моей тарелкой, стукнув, очутилась чашка янтарного чаю, лег пирожок.
- Тресни, Игореха, чайку, пирожком заешь, если водки не дают.
- В честь какого такого праздничка?
- А такого, что у меня день рождения, может быть. Приоделся вот, вишь? -
Сверкнув фиксой из рандоли "под золото", Правдивый отер пот. Интересно,
что Правдивый - это его фамилия, как, по крайней мере, он сам утверждает.
- Тогда твое здоровье, Ж.-П. Расти большой. Сколько стукнуло?
- Сам ты "жэ" и то же самое "пэ". Чего пристал?
- Говорю, похож ты на звезду французского кино.
- Сам знаю. Девки проходу не давали. А то, бывало, идешь в Чернигов, так
после Могилева их по Гомельской области - тьма. Берешь на "плече". Так,
слышь, трасса там то вверх, то вниз, она, зассышка, старается, а я...
- Ларис Иванна с Бледным. - Я толкнул Правдивого в бок, чтобы заткнулся.
Мне осточертели эти его байки.
- Опять она с ним? - У него даже пот высох.
- А что такого?
Правдивый глядел на приближающуюся пару.
Слоноподобная, но не лишенная определенного шарма Ларис Иванна и ее
спутник, бледный, хрупкого вида молодой человек. "Юноша бледный со взором
горящим". Под закинутыми назад всегда словно мокрыми черными волосами у
него неестественно блестели огромные, чуть не во всю радужку, зрачки.
- Слушай, а он не того? Ни красным царством, ни "снежком", ни "голубой
леди", ничем таким не балуется? Есть тут возможность?