"Ксения Ползикова-Рубец. Они учились в Ленинграде " - читать интересную книгу автора

Люди стояли молча и читали. Многие плакали. Плакала и я.
Было что-то глубоко сердечное в привете оттуда, где люди не знают, как
свистит падающая бомба, врываясь в жилой дом. Им больно за нас. Они с
нами...
Гордостью за наш город были наполнены слова:

Он отпор отразить готов!
Не расколют его камней,
Не растопчут его садов.
К Ленинграду со всех концов
Направляются поезда,
Провожают своих бойцов
Наши села и города.
Спать не в силах сегодня я...
Пусть подмогой будут, друзья,
Песни вам на рассвете мои,
Ленинградцы, дети мои,
Ленинградцы, гордость моя!

Мы знаем: о нас думают наши родные, друзья, все советские люди. Нас
любят и понимают. А нам это помогает жить и работать.
Далеко от нас живет Джамбул. Читая его строки, я представила себе
жаркий солнечный день, сады и арык...
Старый акын знает, как нам трудно, и ему захотелось помочь далекому
Ленинграду. И он помог нам... Спасибо ему! Спасибо всем, кто думает о нас; а
думает о нас вся страна.

14 сентября 1941 года

Вчера я шла по Невскому от Садовой к Адмиралтейству. Солнечный день. На
улице много народу. Вдруг страшный грохот. Такой силы звука мы еще не
слыхали. За первым выстрелом - второй, третий... Пожилой моряк-командир
успокоительно говорит:
- Стреляют наши корабли.
Новый выстрел, и над домами слева поднимается густой черный столб дыма.
Стало ясно: стреляют не наши. Я зашла в подъезд дома. Выстрелы усиливались.
Улица опустела. Рядом со мной оказался тот моряк, который так недавно
успокаивал нас на Невском.
- Что за выстрелы? - спрашиваю я.
- Как это ни невероятно, но, очевидно, - дальнобойные орудия
противника. Эти мерзавцы стреляют, меняя дистанцию. Сейчас снаряды ложатся
где-то в районе проспекта Майорова.
При этих словах я представила себе высокую гору в пригороде.
Город с нее виден, как на ладони. Помню, как учитель местной школы,
стоя на крыльце, показывал нам место, с которого в 1919 году белые смотрели
на Петроград и считали, что он будет в их руках через несколько дней. Не
вышло тогда, не выйдет и сейчас...
Через полтора часа обстрел прекратился, и жизнь пошла своим чередом:
двинулись трамваи, приехала ремонтная лестница для починки линии