"Виталий Полосухин. Черный зверь " - читать интересную книгу автора

выползать нельзя - водяра иссякла, И жрачка, кажись, тоже.
Я переместился на кухню и среди выстроившейся батареи "Смирновок"
попытался отыскать непустую. Фигли. Тогда я стал по очереди переворачивать
их кверху дном над немытой фарфоровой чашкой в красный горошек. Закон
гласит: из пустой бутылки можно накапать еще сорок капель. Семь помножить на
сорок - это будет... Двести восемьдесят. Уже кое-что.
Но двести восемьдесят капель мне выжать из тары не удалось. Испарилось
все за ночь. Закрывать надо бутылки. Да хрена ее закроешь после пол-литра,
когда свои пальцы с трудом видишь, не то что крышку. Да и на фиг ее
закрывать, пустую...
Значит, все-таки придется идти. На холодильнике я наскреб кое-какую
мелочь, мятые бумажки - последнюю наличность, оставшуюся с прошлого похода в
магазин. В прихожей я еще раз окинул себя взглядом. Небритая рожа, мятая
одежда, в которой я сплю, мутный взгляд, шаткая походка, вибрирующие
конечности - типичный советский алкаш. Только авоськи с "посудой" не хватает
для полноты картины, В таком виде лучше сидеть дома. И буду сидеть, вот
только запасусь горючим. А вообще, кому какое дело, как я выгляжу? Хочу -
пью, хочу - колюсь, хочу - вообще из окна бросаюсь! У нас демократия и
свобода личности!
- А кому какое дело?! - крикнул я и прислушался к звукам своего голоса.
Затем открыл дверь и вышел на лестницу.
Август перевалил за середину. Про жару давно уже забыли, зато дожди шли
совсем по-осеннему. Обходя огромную лужу у подъезда, я почувствовал
приближение жажды. Глядя на воду, хотелось пить. Но не воду, разумеется. Я
ускорил шаг.
Самое лучшее в нашем чертановском магазинчике - это винно-водочный
отдел. Красота! Фирма! Бутылки стройными рядами - ей-ей, солдаты на параде.
Я вообще-то человек мирный, но такие парады люблю. И была бы моя воля -
командовать парадом оставил бы бутылку "Смирновки". Настоящий боевой
генерал! Жуков на белом коне!..
Молоденькая продавщица встретила меня сочувствующим взглядом. Вот этого
не надо. Этого я не люблю, особенно сейчас. Никто тебе, киса, права на такой
взгляд не давал. Даже то, что мы с тобой кадрились еще недавно. Напоминаешь
ты мне того бодренького двадцатичетырехлетнего паренька, которого я всеми
силами забыть пытаюсь. Не смотри на меня так, киса. А то... обижусь.
- Три... Нет, четыре "Смирнова", - процедил я, выгребая на прилавок
деньги. Типичные алкашеские деньги - мятые и грязные. Все должно быть в
одном стиле - и рожа, и одежа, и деньги.
Девушка молча достала водку. Приласкав прохладные бутылки руками, я еще
сильнее захотел пить. И башка разболелась. Теперь быстренько хлеба и
колбасятины купить - и домой.
Я со свойственной лишь запойным пьяницам вихляющей проворностью забежал
в продуктовый отдел, покидал все в полиэтиленовый мешок и заспешил домой.
Ну, вот и все. Никаких больше сочувствующих и презрительных взглядов,
никаких флюидов. Сейчас приду, натрескаюсь - и нирвана!.. Я так торопился,
что решил не обходить лужу.
Вода скопилась в большой выбоине. Я про нее совсем забыл, хотя была она
в асфальте уже больше года. Полет мордой вниз был мучительно медленный.
Реакция старого тэквондиста подставила руки, чтобы самортизировать падение,
пакеты выпали, и бутылки с веселым звоном дополнили своим содержимым лужу.