"Яков Петрович Полонский. Стихотворения " - читать интересную книгу автора

Замечательно здесь рядом стоящее: "фантастическая картина" - и "этот
самовар, этот ситцевый занавес". Схвачено главное в лирическом даре
Полонского: жизнь как она есть, самая реальная и обыденная, и в ней, - а не
над ней, - открывающаяся далекая перспектива, это тайна самой жизни,
неразгаданная и даже как бы без попытки разгадать - зримый образ тайны. Про
Полонского не скажешь, конечно, как Фет сказал про Тютчева: "Здесь духа
мощного господство". Он не взрывает так глубоко и сильно существенные
пласты бытия, не решает мировых вселенских противоречий, но ставит перед
нами обыденную жизнь так, что она предстает полной красоты и тайны и еще не
раскрытых, неясных возможностей.
Полонский обладал редким даром совершенной поэтической правдивости:
"Искать идеального нельзя помимо правды". В стихотворении "Декадент" он
дает резкую отповедь нарочитой, придуманной загадочности, не вырастающей из
жизни, а привнесенной в нее ради поэтической игры:

Так как все проходит мимо -
Нам таинственность нужна -
Вроде радужного дыма,
Вроде бреда или сна.

Сравнивая свою поэзию с фетовской, Полонский писал: "Твой талант - это
круг, мой талант - линия. Правильный круг - это совершеннейшая, то есть
наиболее приятная для глаз форма... но линия имеет то преимущество, что
может и тянуться в бесконечность и изменять свое направление".
В самом деле, о стихах его можно сказать, что они "тянутся и
бесконечность". Потому и в концовках стихов нет замыкания, исчерпанности
темы. То же впечатление "открытого стиха" дают и излюбленные им безответные
вопросы:

Что звенит там вдали - и звенит и зовет?
И зачем там в степи пыль столбами встает?

Потому так и любит Полонский сами образы "степи", "дали", "простора".
И образ родины, и образ прекрасной женской души, и прямое лирическое
излияние так или иначе слиты с образами "простора". Он может и прямо
становиться главным героем стихотворения:

У него на родине
Ни озер, ни гор.
У него на родине
Степи да простор.
Из простора этого
Некуда бежать,
Думы с ветром носятся -
Ветра не догнать.

Образ этот многозначен: здесь есть и тоска безысходности, и обаяние и
властная сила бесконечной протяженности и открытости дали, а самое
замечательное - одновременность этого переживания.
Но и там, где "простор" как будто не назван прямо, - он все-таки живет