"Георгий Полонский. Не покидай (киноповесть-сказка) " - читать интересную книгу автора

своей лестницы, рассыпав несколько томиков. И, конечно, сконфузился за свою
неловкость, за то, что девушка испугалась грохота.
- Патрик? Ну конечно... В такой час здесь больше и некому
околачиваться, - съязвила она в отместку за этот испуг. - Всю ночь, что ли,
торчал тут?
Ответа никакого не прозвучало. Она, впрочем, и не ждала. Патрик молча
припал к ее руке в длительном поцелуе. В таком длительном, что рука была
вырвана с усилием:
- Ну полно, Патрик, ну все... будет... поздоровались!
Задев его пышным хвостом своего утреннего пеньюара, Альбина устремилась
к окнам:
- Почему ты не открыл гардины? Десять часов! Вон уже вторая смена
караула...
Они недолго последили за этой церемонией, для Патрика, впрочем, совсем
неинтересной: ну тянут гвардейцы ногу, ну чеканят свои эффектные повороты -
чем тут любоваться ему да еще в ее присутствии?
- Слушай-ка, ты вот что: не ешь меня глазами, а лучше найди мне
Пенагонскую энциклопедию; папа сказал - она должна быть у нас... А я понятия
не имею, где тут что... Ну быстренько!
Патрик с поклоном удалился на поиски, а она, форсируя голос, продолжала
обращаться к нему, невидимому за стеллажами:
- Ты не представляешь, в каком я угаре эти дни... Отец пригласил
высоких гостей из Пенагонии, они ответили любезным согласием, и тут
оказалось, что мы ни капельки не готовы! Мы с матерью Бог знает как одеты...
провинциалки, да и только! Во всем мире уже не носят ничего похожего! Значит
что? Значит десять- двенадцать современных туалетов - это самое маленькое -
наши портнихи должны за какие-то три дня пошить! Вот и выходит, что одна
заканчивает примерку - другая начинает, а третья уже дожидается... а тут еще
ювелиры, а за ними цирюльник - у меня от них уже в глазах рябит! -
жаловалась Альбина.
Слушал ли он ее? Сочувствовал ли тяжести ее проблем? Скорее, Патрик ее
голосом заслушивался, самим щебетаньем ее, а над смыслом - улыбался
только...
Он приволок книгу, оказавшуюся громадной, утвердил ее на наклонном
столе типа пюпитра и, как мог, обдул с нее пыль.
- Вот спасибочки! А теперь со мной нельзя болтать... Ясно? Пока я не
выужу кое-чего из этой махины... - строго наказала она ему. Ему, не
проронившему с самого начала ни звука! Он только улыбнулся и отошел к
другому пюпитру, чтобы исподтишка, не беспокоя, смотреть на нее оттуда.
Патрик был немой, пора объявить это. Его ненаглядная шутила, должно быть,
запрещая ему болтать с ней!
Сама Альбина щебетала за двоих:
- Так... "ПЕВЧИЕ ПТИЦЫ" мне не нужны... "ПЕЛИКАНЫ" - тоже... ПЕЛЕНКИ" -
тем более! Про "ПЕДИКЮР" я все знаю сама... Смотри-ка: "ПЕНАТЫ",
оказывается, - это боги домашнего очага! - бормотала принцесса. - Нашла! -
она захлопала в ладоши. - О-ля-ля... и как много-то! И два портрета... Эй! -
крикнула она Патрику, видимо, не совладав со своими бурными впечатлениями в
одиночку. - Хочешь поглядеть на нашего высокого гостя? - Немой приблизился.
- Знакомься: Пенапью, наследный принц Пенагонии...
Патрик поднял бровь: во весь лист книга воспроизводила портрет маслом -