"Григорий Полянкер. Деражня - Берлин " - читать интересную книгу автора

нагромождения развалин бежали очумевшие фрицы с поднятыми руками, с белыми
тряпками и орали: "Фриц - плен! Гитлер капут!"
Перед самым рассветом, перетаскивая орудие на более удобное место,
чтобы лучше видеть, откуда эсэсовцы стреляют, Авром Гинзбург заметил каску,
высунувшуюся из подвала большого полуразрушенного дома.
Не тратя времени, он выпустил в ту сторону два снаряда и хотел было
присесть на камнях закурить, но в соседнем доме что-то сверкнуло,
послышалась какая-то возня и оттуда полетела граната.
Сильный взрыв раздался неподалеку от пушки, и Гинзбург почувствовал
сильный удар в бок и в ногу. На мгновенье в глазах потемнело, почувствовал
какую-то непонятную боль и свалился на кирпичах рядом с пушкой.
"Все... Конец... - пронеслось молнией в голове, и такая досада охватила
солдата, что все тело задрожало. - Боже, что ж это? В последнюю минуту
меня..."
Больше он ничего не мог разобрать, чувствовал только ноющую боль.
Кто-то из товарищей прильнул к пушке и стал бить по соседнему дому,
откуда бросили гранату. Петро Зубрицкий упал рядом с другом и стал его
теребить, поворачивать:
- Батя, очнись, батя... Глаза открой... Очнись, милый... - охрипшим
голосом умолял Петро.
Он закричал, чтобы позвали фельдшера, которого недавно вблизи видел.
Рядом с Петром опустился еще кто-то из пушкарей, приподняли батю, отнесли
его в сторонку, на травку. И в эту минуту, задыхаясь от быстрого бега,
мчалась сюда худощавая рыженькая девчонка с санитарной сумкой на боку.
Опустившись на колени, она умело и быстро стала ощупывать раненого. Раза два
она оглядывалась вокруг, вздрагивая после удара пушки, но успокоилась и
стала снимать гимнастерку с раненого, перевязывать ему рану:
- Спокойно, батя. Рана небольшая... Сейчас все сделаем, крепитесь.
Гляньте, батя, вот он уже близко, рейхстаг. Надо держаться. Победа уже на
носу. Домой скоро вам, к жинке...
Перевязав рану, она при помощи артиллеристов приподняла его, прислонила
к обрубку стены, вытерла ватой окровавленное и запыленное лицо. Быстро
отстегнула от ремня трофейную флягу и поднесла горлышко к его губам.
- Глотните, папаша... Это помогает... Глотните.
Раненый открыл глаза, уставился, будто со страшного сна, на девушку, и
едва заметная усмешка поплыла по лицу.
- Ты, Дуся? Откуда взялась? Вот молодчина... Спасибо тебе...
- Глотните, папаша. Благодарить после победы будете, а вас - есть у
меня строгий приказ начальства и всевышнего поставить на ноги. Глотните,
пожалуйста!
Он посмотрел на флягу, приблизился к ней губами, но вдруг обросшее лицо
его исказилось от боли:
- Нога... Нога, - произнес он и весь скорчился.
Дуся опустилась на молодую травку, покрытую кирпичной пылью, осмотрела
ногу и увидела пробитое голенище, кровь.
Отставив в сторону флягу и сумку, пощупала сапог, выхватила из сумки
ножницы, но старик, увидав, что она собирается разрезать сапог, отодвинулся:
- Что ты делаешь, дочка? Зачем портишь сапог? А как же я, босиком
ходить буду, чтобы немцы надо мной смеялись?
- Успокойтесь, папаша, - усмехнулась Дуся, - дайте ногу. Наплевать на