"Григорий Полянкер. Деражня - Берлин " - читать интересную книгу автора

военная тайна, не скажешь, сколько тебе лет? Наверное, годиков - ого!
Это уже старика не на шутку рассердило, хоть по характеру он был
человеком мягким. Не любил отвечать на такие вопросы. Уставившись
недовольным взором на толстячка, он сказал:
- Милый мой, фамилию ты носишь великого полководца, знатного человека,
а уму-разуму у него не учишься. А жаль. Или ума наберись или фамилию меняй!
Кто тебя уполномочил считать мои годы? Считал бы свои! - негодовал кузнец. -
Сколько мне ни есть лет, надеюсь, что переживу и Гитлера и всю его клику...
Усы у тебя еще не выросли, а ты уже лезешь со своими глупыми вопросами. Мой
возраст тебя волнует? О моей демобилизации печешься? И напрасно! Советы твои
мне ни к чему, запомни. Были у нас хуже времена, и то не думал о
демобилизации. В госпитале меня и Петра Зубрицкого хотели списать с корабля,
а мы отказались. Вернулись в строй. Понял? А теперь другое время настало.
Наша берет верх, уже немного осталось до гитлеровского конца, ты, милый,
всякий вздор несешь насчет лет, демобилизации...
Бедный ефрейтор не знал куда деваться. Он долго приставал к старому
солдату, чтобы тот его простил за неуместную шутку, но такого не мог
простить. Кузнец хоть был старше всех в дивизионе, а возможно, и в
истребительном полку, но выглядел он еще довольно браво, чем-то напоминал
крепкий дубок. Он принадлежал к тем людям, которым трудно на глаз определить
их возраст. В Деражне когда-то утверждали, что Гинзбург весь пошел в
прадеда, который испытывал счастье служить царю-батюшке двадцать пять лет
как один день, был кантонистом. Четверть века отбарабанил старик и вернулся
со службы крепким, несогнутым и околдовал самую красивую деваху в Деражне,
подарил миру десяток детей - один другого краше.
Все шутки, однако, и мелкие споры можно было легко перенести, - хуже
было то, что пророчества бати не оправдывались, подчас лопались, как мыльные
пузыри.
Когда его полк перешел германскую границу, старик подсказал, что путь
части лежит прямехонько на Берлин. Быстро наступали вдоль широкой
автомобильной магистрали, гнали врага к Одеру-реке. А немец, почуяв, что
приближается страшная расплата, бросил сюда свежие части, танки. Завязались
сильные бои, которые не прекращались ни днем, ни ночью.
Истребительный артиллерийский полк отбивал яростные атаки вражеских
танков. Много пушек, батарей вышло из строя. Редели все больше ряды
артиллеристов. Все поле перед этой чудовищной рекой, заболоченной, илистой,
с несколькими рукавами, притоками, буйными зарослями, покрылось горящими
вражескими танками, тысячами трупов солдат, но немало пушек и солдат наших
были выведены из строя.
После нескольких дней жестокого кровопролитного боя полк пришлось
отвести во второй эшелон на пополнение.
Пушкари расстроились. Ходили как в воду опущенные. Сколько чудесных
ребят пало в бою, сколько пушек разбито! Уже казалось, что мечта их вот-вот
сбудется. Там, за Одером, уже не осталось никаких, казалось бы, преград,
дорога ведет прямо в Берлин. И вот тебе! Непредвиденный отдых. Не повезло
снова!
Но ждать пришлось недолго. На всех фронтах могучей лавиной наступала
Советская Армия на запад. Никто теперь не жаждал передышки. Полк, который на
неделю расположился в немецкой деревне, получил подкрепление, новую технику.
Люди привели себя в порядок. Пришел приказ выступить.