"Николай Поливин. Кит - рыба кусачая" - читать интересную книгу автора

Вернулись дровосеки с охапками сушняка. Запылал костер, над которым
Колька соорудил треногу. Достали из лодки артельный котелок. Нюся и Таня
начали чистить рыбу.
Вскоре к треску костра присоединилось веселое бульканье кипящей воды.
Застучали ложки, забренькали эмалированные миски.
Из-за леса выкатился огромный медный поднос луны.
- Смотрите, смотрите! - закричал Генка, - это же лицо заколдованной
царевны. Вон у нее глаза, гон нос! А это рот... Рот скептически улыбается,
словно хочет сказать: "И чего вы, мелкота, суетитесь, о чем-то мечтаете, все
ваши помыслы по сравнению с вечностью - ничто!"
- Ерунда, - возразил Колька, - луна вовсе не улыбается, а поет...
Видите, как широко раскрыт ее рот? А поет она известную вам песню "На
пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы".
Все рассмеялись.
- Ага, - объявила Иночкина, - из предыдущих высказываний мы выяснили
мировоззрение присутствующих мыслителей. Один из них - романтик, другой -
юморист-сатирик. Послушаем следующего оратора. Ваша очередь, Костя.
Кит смущенно дернул себя за мочку уха:
- Я воспринимаю действительность такой, какова она есть на самом деле.
То, что Гена называет глазами и носом, я воспринимаю, как горы и кратеры. А
насчет "пыльных тропинок", пожалуй, можно согласиться...
- Однако, Костя, какой вы, оказывается, прозаичный человек, - сказала
Иночкина.
- Уж какой есть, - пожал плечами Кит. Таня незаметно погладила ему
руку, что должно было означать: "И вовсе неправда, ты - хороший".
Кит заглянул ей в глаза благодарно и нежно. Интерес к луне иссяк.
Замолчали. Слушали крики птиц, скрипы сверчков, невнятный разговор реки.
Ароматы ухи пьянили, у всех от голода начало посасывать под ложечкой,
под языком забили фонтанчики слюны.
- Скоро ли ушица поспеет? - первым не выдержал Петька. - Предупреждаю,
сейчас я готов стрескать любого, кто подвернется мне под руку.
Колька зачерпнул деревянным половником ароматную янтарную жижу,
пригубил и изрек:
- Готова. Налетай!
Застучали ложки, заработали челюсти. Ели дружно, а наслаждением и
аппетитом, доселе незнакомыми, особенно горожане.
- Нектар! - определил Генка, когда наелся до отвала. - А рыба... Уму
непостижимо, не могу подобрать точного определения... Сладка и нежна...
- Это точно, - поддержала Генку Иночкина.
- Каспийская! Понимать надо! - подмигнул Колька.
Девочки занялись уборкой посуды, и Колька с Костей стали помогать им.
Генка при свете костра записал какую-то очередную мудрость в свой клеенчатый
кондуит. Петька куда-то исчез.
Костер негромко похрустывал, приплясывая на сухих хворостинах. Генка
прищурился. Языки пламени сузились, подобрались, обрели законченные формы. И
вот уже перед Генкой не костер, а усыпанная голубыми цветами поляна. На
поляне водят хоровод веселые парни и девушки. Они одеты в красные рубахи и
кумачовые сарафаны. Плывет задушевная песня. О чем? Генка прислушался. Ага,
кажется, вот о чем: