"Николай Поливин. Кит - рыба кусачая" - читать интересную книгу автора

брату за те десять минут, пока катерок добирался от города до пляжа. Костя в
ответ не проронил ни слова, только усмехнулся многозначительно и лукаво.
- А что, не веришь, да? - закипятился Муха. - Так об этом даже в книжке
написано, выпущенной в Морянском областном издательстве.
- А называется она "Морянские рыбацкие сказы и сказки", - нарочито
безразлично обронил Костя. Муха смутился, но ненадолго.
- Вот и приехали! - тут же объявил он бодрым голосом. - Раз, два -
прыгнули!.. Раз, два - выгнули... ноги штопорами, руки кренделями!..
Мальчики выскочили на палубу маленькой пляжной пристанишки, говорящей
всем своим видом, что ей до пенсии рукой подать. Потом по широкому
пружинистому трапу сбежали на песчаный берег...
Остров "Персидская княжна", если на него смотреть с высоты птичьего
полета, можно принять за изумрудную овальную брошь, приколотую к серебристой
груди Волги. Но, поскольку ни у Генки, ни тем более у Кита крыльев за спиной
не оказалось, они увидели другое: опалово-песчаную кромку, фанерные будочки
раздевалки и грибки с парусиновыми крышами да плотную стену ивняковых
зарослей, переходящих в ветловый лес.
Пляж кишел купальщиками. Прямо рядом с пристанью, справа и слева от
нее, на песчаном мелководье барахтались бесштанные купальщики -
четырехлетние Олечки и Толички вместе со своими бомбообразными мамочками и
подкрашенными бабулями.
- Здесь, - говорил Генка, забежав по колено в воду, - он стоял на носу
струга, могучий и суровый, в красных сафьяновых сапожках и в алом кафтане.
Руки у него были подняты над головой, а в руках... ОНА!.. Прекрасная
персиянка. "Нас на бабу променял!" - кричит злой рыжий Филька. Он полулежит
на корме на пушистом персидском ковре. "Бросай!" - орут хмельные казаки.
"Бросай!" - подзадоривает Филька. Атаман сплевывает в воду и... все!.. И
баста!.. Чернокосая красавица два раза взмахивает руками, - Генка
показывает, как она ими взмахивает, - и скрывается под "набежавшею
волной"! - Муха шлепается в воду.
- Балда! - хохочет Костя. - Хоть бы рубашку снял!
- Высохнет! - орет Генка на весь пляж и обдает Кита каскадом брызг.
Костя отбегает от берега подальше.
- Где купаться-то будем? Здесь?
- Что ты! Пойдем подальше, там поглубже. - Генка выжимает рубашку и
брюки. - Сейчас мы их на кустиках развесим.
- Ген, а ты на кого хочешь учиться? - неожиданно спрашивает Костя. В
голосе его необычное почтение. - Валяй на писателя, у тебя к вранью талант
ого какой!..
- А что, возьму какую-нибудь козявку, поженю ее с жучком, поссорю с
паучком и прославлюсь на весь мир! Скажи, разве это плохо?
- Ну, если и плохо, то не для тебя, а для юного читателя.
- Нет-нет, ты не смейся! А если я всерьез, думаешь, не выйдет, да? Ты,
наверное, считаешь, что у меня силы воли не хватит? А я ее так развил!.. Так
развил, что... - Генка на минуту задумался. Потом, решительно тряхнув
лобастой головой, сказал: - Нож перочинный есть? Есть, я видел. Так вот,
на - режь! - и протянул Киту дрожащую ладонь. - Режь, режь, я стерплю,
словечка не пророню!
- Ну что ж... - Кит достал из кармана брюк складной рыбацкий ножик.
Медленно раскрыл его, попробовал сверкающее лезвие на ноготь, тяжело