"Анна Политковская. Вторая чеченская " - читать интересную книгу автора

семью, родных, друзей, крестьян и обязанности в
отношении их, не имеет никакого повода и желания
враждовать с горцами, а приехал на Кавказ... так,
чтобы показать свою храбрость. Или на стороне моего
знакомого адъютанта, который желает только получить
поскорее чин капитана и тепленькое местечко и по
этому случаю сделался врагом горцев?"

"Набег. Рассказ волонтера". Его написал ровно 150 лет назад, в 1852
году, 24- летний русский боевой офицер граф Лев Николаевич Толстой

Предисловие

Кто я такая? И почему пишу о второй чеченской войне?
Я журналистка. Работаю спецкором столичной "Новой газеты", и это
единственная причина, почему я увидела войну, - меня послали ее освещать. Но
не потому, что я - военный корреспондент и хорошо знаю этот предмет.
Наоборот: потому, что сугубо гражданский человек. Идея главного редактора
была проста: именно мне, сугубо гражданскому человеку, куда понятнее
переживания других сугубо гражданских людей - жителей чеченских сел и
городов, на головы которых свалилась война.
Вот и все.
Поэтому езжу в Чечню каждый месяц, начиная с июля 1999 года (с событий
так называемого "рейда Басаева на Дагестан", спровоцировавшего потоки
беженцев из горных сел и всю последующую вторую чеченскую). Естественно,
исходила всю Чечню вдоль и поперек. Видела много горя. Главное из которого -
то, что многие мои герои, о которых писала за эти два с половиной года, -
теперь мертвы. Такая страшная война случилась...
Средневековая.
Даром что на стыке 20-го и 21-го веков и в Европе.


Лондон. Май 2002. Встреча

Канун лета 2002 года, 33-й месяц второй чеченской войны.
Беспросветность и непроглядность - во всем, что касается ее финала.
"Зачистки" не прекращаются и похожи на массовые аутодафе. Пытки - норма.
Бессудные казни - рутина. Мародерство - обыденность. Похищения людей силами
федеральных военнослужащих с целью последующей рабо- (живыми) и трупо-
(мертвыми) торговли - тривиальный чеченский быт.
Ритуал а 1а "37-й год" - бесследные ночные исчезновения "человеческого
материала".
По утрам - раскромсанные, изуродованные тела на окраинах, подброшенные
в комендантский час.
И в сотый, тысячный проклятый раз - слышу, как дети привычно обсуждают
на сельских улицах, кого из односельчан и в каком виде нашли... Сегодня...
Вчера... С отрезанными ушами, со снятым скальпом, с отрубленными пальцами...
- На руках нет пальцев? - буднично переспрашивает один подросток.
- Нет, у Алаудина - на ногах, - апатично отвечает другой.
Государственный терроризм, противостоящий негосударственному.