"Сергей Полищук. Старые дороги " - читать интересную книгу автора

перевернуть свой "газик" и всех нас вывалить на дорогу, в снег или в грязь.
Вот почему, как я уже говорил, Фиму все мы немножко побаиваемся. Неровен
час, машина перевернется - вытягивать ее из грязи и толкать придется уже и
судье Пильгунову (депутату городского совета), и прокурору Михаилу
Павловичу, вообще всем нам, а Фима в это время, сидя за рулем, будет давать
указания, как ее лучше толкать, прикрикивая на нерадивых и непонятливых...
Езда в леспромхозовском Фимином "газике" (его еще называют "козликом" -
наверное, из-за его зверских подскоков па каждой кочке), езда на попутных
грузовиках и лесовозах, причем не обязательно в кабине, но и наверху (так я
один раз добирался зимой до городка Борисова, догоняя суд), лежа па
обледенелых бревнах и балансируя на них с умельством циркового
эквилибриста - целых два года умопомрачительных поездок по этим дорогам,
выслушивание разнообразных историй из местной жизни или пересказов
содержания чувствительных индийских фильмов (это уже по части нашего
судебного, секретаря Зиночки) и, наконец, сами паши судебные заседания в
промерзшем и всегда почти пустом помещении сельского клуба, неведомо для
кого вообще устраиваемые!...
В клубе всегда холодно, но еще и темновато, хотя на дворе день, перед
каждым из нас ставят керосиновую лампу, а на судейском столе, на сцене даже
две. Над одной из них Пильгунов в очередь с народными заседателями будет
греть руки.
Собственно публики, людей, не имеющих к делу прямого отношения, в зале
человек пять пли шесть: несколько дремлющих стариков и старух, несколько
ребятишек (среди которых, как правило, один глухонемой ребенок), одна
безвозрастная сельская дурочка, на протяжении всего процесса посылающая
призывные улыбки Пильгунову.
Вносят, расставляют и зажигают лампы. Рассаживаются. И тут выясняется,
что нет второго заседателя ("Максимовича" или "Яковыча", который еще
накануне повез в Слуцк продавать картошку, а то и вообще уехал в Солбцы
хоронить тещу. - "А нешто баба Гэлька памерла? А чаго? - "А ти ты не ведаиш,
чаго люди памираюць?"
Пока ищут другого "второго" заседателя, прокурор Михаил Павлович
деятельно натаскивает общественного обвинителя, "зав" местным клубом,
который должен выразить мнение негодующей общественности села (дурочка,
услышав что-то из их беседы, начинает радостно хохотать и хлопать в ладоши),
а то и пишет ему его будущую речь. Чем-то подобным занимаюсь и я с
общественным защитником. Это нужно и прокурору, и суду - всем: всем нужны
показатели, у всех отчетность.
Секретарь суда сорокалетняя Зиночка раскладывает перед собой стопки
бумаги, проверяет, не замерзло ли чернило в чернильнице а заодно
рассказывает кому-нибудь содержание последнего увиденного индийского фильма,
где оба героя ("он" и "она") оба "симпатичные", но не могут соединить своих
судеб из-за третьего, тоже "симпатичного", но менее... Если ее собеседником
оказываюсь я, то здесь она предпочитает говорить о невестах. О "симпатичной"
начальнице нашего паспортного стола, например, симпатичной и еще богатой: -
"Она все выигрывает!" - сообщает восторженная Зиночка. - Она выиграла
мясорубку, стиральную машину, патефон... Очень симпатичная, пятьдесят два
года...
Наконец, все на своих местах Найден второй заседатель (он чуть пьян -
ничего, в холодильнике клубного зала отрезвеет), доставлены (или пришли