"Т.Поликарпова. Две березы на холме " - читать интересную книгу автора - Ну, Плетнева! Айда с нами! Коська знаешь какой сильный! Хворосту на
нем увезем целый воз! Больше всех! Айда! Мы тебя до лесу на санках повезем! - И Лешка хохотал, как леший, и глаза его были очень веселые. - Ну, Плетнева! Ну, айда! - Не запряг, не понукай! - сказала я Лешке сердито. - Да мы ж Карпэя запряжем! Скажи, Коська! - подскакивал Лешка к задней парте, где, привалясь к стенке, жмурился на редкое зимой солнышко Карпэй. Но Коська лишь улыбался, показывая свои красные выпуклые десны над мелкими зубами, и ничего не отвечал. - Во, видела, что он говорит! - ликовал Лешка, и все вокруг смеялись, и я смеялась, не могла удержаться, а Карпэй улыбался безмятежно. И на следующей перемене, и после уроков, когда шли домой, Никонов все не отставал от меня со своим хворостом, хотя уже знал, что записалась я в тройку с Тоней и Душкой Домушкиной; Галия сказала, что им вдвоем с Тоней делать нечего. "Мы с тобой за мужиков сойдем, не то что за мальчиков", - добродушно пояснила Галия. Она, правда, была такая же высокая, как Тоня, только не полная, а очень крепкая, широкоплечая и резковатая. Она к нам пришла уже где-то после Октябрьских праздников, со второй четверти. Им бы с Нуруллой не мешало поменяться: ему стать девочкой, а Галие - парнем. Она так и говорила про него: "Моя подружка, кызым. Никому не дам в обиду!" Мы шли домой как всегда: девчата по правой стороне дороги, а мальчишки - по левой. И Лешка время от времени выкрикивал: - Не пойдешь с нами, да? С Тонькой пойдешь? Да что вы там нарубите, одни девчата! Никуда и никогда, - добавила я, и совсем напрасно. - Боишься меня? - вдруг застыл Лешка в догадке. И тут же вытаращил глаза, как только мог, и зубы оскалил, и пошел на меня, растопырив пятерни возле лица и хищно скрючив пальцы. - Ар-р! Ур-р-р! - зарычал Лешка, а мы с девчатами стали кидать в него снегом, но снег был морозный, сухой, не слипался в снежки. Небо стояло ясное, голубое, на редкость чистое. Погода не для снежков, а то бы завязалась баталия. Никонов метался среди девчат и мальчишек и вдруг скинул валенки. Он подхватил их под мышку, прыгнул с дороги на снежную целину, и узкие хрупкие ступни замелькали передо мной, засверкали розовые с черной каемочкой грязи пятки. Правда, что ли, сумасшедший? Было, как во сне, жутковато: в снежной морозной пыли, обнаженные, мелькают ступни, тянется по снегу цепочка узких, не человеческих и не звериных, следов. Такие не увидишь зимой. А в ушах моих стоит высоким звоном резкий Лешкин голос: - Плетнева-а! Смотри, как я могу-у-у! Судя по длине оставленного следа, он не долго бежал. А мне казалось - целую вечность, сто километров. Никонов впрыгнул в свои валенки на дороге, впереди нас, и понесся дальше, не оглядываясь, к своему дому в наш переулок, гогоча и выкрикивая победно. Мы с девчатами постояли, поглядели ему вслед, и Галия покрутила пальцем у виска: мол, того парень, не в себе. И я пошла к своему дому налево, а Тоня |
|
|