"Петр Николаевич Полевой. Кудесник" - читать интересную книгу автора

переполненные царевниными боярынями и служилым женским людом, Аграфена
Семенова остановила доктора в третьей комнате, служившей "переднею", т. е.
приемною. Сама она, легохонько постучавшись в дверь смежного покоя,
приотворила ее и проговорила вслух:
- Государыня царевна, где дохтура изволишь принять?
- Сюда, сюда введи его скорее... Не дождусь я его - недужится, -
послышался из-за двери голос царевны, хорошо знакомый доктору фон-Хадену
своим мужественным оттенком.
Постельница устранилась и пропустила немца-доктора в опочивальню
царевны, которая полусидела-полулежала на своей просторной постели,
обложенной подушками и до пола прикрытой шелковым одеялом. Она была в легкой
малиновой ферязи, застегнутой до горла мелкими золотыми пуговками; густые,
волнистые, темно-русые волосы ее были раскинуты по плечам и подушкам
рассыпчатыми прядями и придавали ее смуглому и полному лицу неприятный,
сумрачный оттенок... Глаза ее, устремленные на доктора фон-Хадена, светились
недобрым блеском из-под хмуро-насупленных бровей.
- Буди здрава на многия лета, - сказал, приближаясь к царевне, доктор
Даниэль, который говорил по-русски настолько хорошо, что при сношениях с ним
не надо было прибегать к помощи переводчика.
- Долго ты заставляешь ждать себя, господин дохтур! - проговорила
царевна с явною укоризною, не отвечая обычными приветствиями на приветствие
доктора. - Видно, тебя чужой недуг не щемит...
Доктор Даниэль поклонился молча, как бы в извинение своей личной вины,
и остановился в ожидании дальнейших речей царевны.
- Головою скорблю, - сказала царевна коротко и сухо, - дай средствие...
Да поскорее!
- Головная скорбь от разных причин бывает, - попытался было начать
доктор, - а потому дозволь мне...
- Ну, что там за причины! Еще расспрашивать станешь... Дай средствие:
приложи чего-нибудь к голове - поставь хрен на затылок!

- Государыня царевна! - Я так не могу лечить... Дозволь мне
прикоснуться к голове твоей и подержать твою руку... А затем я должен
расспросить тебя...
- Что же ты за дохтур, коли ты прямо не можешь назначить средствие
против каждой боли? - уже гневно проговорила царевна. - Тебе нужно все
рассмотреть да расслушать - и ты, для пущей важности, готов всякий недуг
раздуть Бог весть в какую гору!
- Государыня царевна! Я этого укора не заслуживаю, - скромно заметил
доктор Даниэль, понимая, какой именно оборот царевна хочет придать
разговору.
- Нет, именно заслуживаешь, и заслужил вполне! Сколько лет ты лечишь
брата нашего, царя Феодора Алексеевича, и все же его здоровью нет
улучшения - а кажется, он не жалел для тебя ни милостей, ни наград! Где же
твоя наука?
- Недуг у благоверного государя неисцелимый. Его можно поддержать,
сохранить на некоторое время; но исцелить от недуга нельзя...
- А! Все-таки можно и поддержать и сохранить... И на много лет? -
быстро проговорила царевна, как бы ловя фон-Хадена на словах.
- Нет, государыня, тут надобно считать уж не годами, а месяцами. О