"Петр Николаевич Полевой. Корень зла" - читать интересную книгу автора

же! Помню! Ведь и я тут же был... Видел! Как изловчился, как ахнет, тот так
мурлом в снег и ткнулся!
- А сам знаешь, каков Сенька-то был! - продолжал шептать старый
торговец. - Десять лет в кулачном бою не встречал по себе супротивника! А
этот, как уложил Сеньку, с места не тронулся, только рукавицы поправил да и
говорит: "А ну-ка, кто там еще есть? Выходи, не задерживай!"
- А хоша бы и так? - продолжал горячиться купчина. - Все-таки он нас,
рядских, не трожь... Не то мы...
- Вона! Вона! Едут, едут! Государевы приставы едут в золотах!
Полоняников везут! - загудела кругом толпа, и все головы разом обернулись в
ту сторону, откуда показался поезд, двигавшийся шагом.
Впереди на темно-гнедых конях, богато убранных и прикрытых пестро
расшитыми попонами, ехали государевы приставы в золотых кафтанах и собольих
шапках. За ними, по два человека в ряд, служилые литовцы с пищалями и
сибирские казаки со своими атаманами, все в ярких синих, красных и желтых
кафтанах. За казаками, в шести открытых широких санях-вырезнях, пестро
размалеванных и украшенных золоченой резьбой на передке и на спинке, ехали
сибирские царевичи, старшие трое каждый в одиночку, а трое младших с
дядьками-татарами. Царевичи ехали как-то съежившись и пугливо озираясь по
сторонам на шумные толпы народа, на бесчисленные лавки, на боярские хоромы и
на благолепные храмы Божий.
За санями царевичей следовали шесть парных каптан (зимних возков) с
женами Кучума, женами старших царевичей и с царевнами, Кучумовнами. Шествие
замыкалось полусотнею детей боярских с пищалями и копьями. Они ехали
верхами, в вывороченных наизнанку шубах, на трубах играли и били в бубны и
тулунбасы.
- Ай, батюшки! - слышались в толпе женские голоса. - И да какие же
неражие, чумазые, неужто там и царевичи-то такие?
- А ты, тетка, думала, что все на свете такими красавцами рождены, как
наш сокол ясный, благоверный царевич Федор Борисович?
- Да хошь не такими... А ведь на этих образа Божия и подобия нет...
Глаза ровно щель... Нос словно пятой раздавлен... А скулищи-то!
- Да у них не глаза, а гляделки...
- Небось гляделки гляделками, а посмотрел бы ты, как ловко из лука
жарят, так вот тебе стрелу за стрелой в кольцо и пропустят...
Поезд проехал, толпа заколыхалась и так порывисто двинулась вся разом к
Ильинским воротам, что Захар Евлампыч, купчина и все их собеседники были
сбиты с места волною хлынувшего народа. В толпе послышались крики и жалобы.
- Ой, батюшки, задавили!
- Ой, православные!
- Черти, куда лезете?
- Аль не видишь!
- Отпустите душу на покаяние...
- Мама! А, маменька, где ты?
- Поди ищи маменьку! Как же, сыщешь в этой сутолоке! - отозвался,
продираясь сквозь толпу, тот же статный парень, который так досадил купчине
непочтительным отзывом о празднике. - Тут и не ребенка, а и дюжего детину
задавят! - добавил он, посмеиваясь и работая плечами и руками, чтобы
выбраться к лавкам. И едва только он протискался к одному из ближайших
балаганов, как его дружески ударил по плечу молодой красавец с черною