"Владимир Покровский. Баррак" - читать интересную книгу автора

- Ну, вот опять вы про Мамма-Г! - Мэллар немного усилил укоризну в
голосе, перейдя, впрочем, снова на вы. - Это у вас просто пунктик какой-то,
честное слово! И потом, откуда вы взяли, что я вас чем-то таким заразил, тем
более смертельным. Обычный синаконовый шок, проходит бесследно. Мы все
прошли через это...
- Ничего себе - синаконовый шок, когда все костенеет, - возмутился
Пилот. - Вон вы как о своих коллегах заботились, а меня в жертву принесли,
гадостью этой заразили, и только для того, чтоб меня обмануть полегче.
Конечно, я не умру, помощь поспеет, но на какие, черт меня побери, муки вы
обрекли незнакомого, непричастного человека, единственное что делавшего, так
это исполнявшего свой прямой долг.
Под вечер его немного залихорадило, он понял, что нормальному
самочувствию приходит конец, что уже скоро, через минуту, через час или два,
придет ломота в суставах, которая сменится затем неожиданными,
пронизывающими болями; в ожидании этих болей он станет двигаться медленно и
осторожно, тело его превратится в минное поле, а немного погодя он вообще
сляжет, окаменеет и единственное, что ему останется - двигать глазными
яблоками и ждать, когда придет помощь. И надеяться, что эта помощь придет
вовремя, что спасатели не пренебрегут им ради синакона, индекс потребности в
котором, как ни крути, а все-таки девяносто семь, вполне могут пренебречь и
по-своему будут правы.
Мэллар вдруг захохотал странным смехом - донельзя фальшивым, но
заразительным. Опять его лицо - дрянное, честно говоря, личико, с мелкими
чертами, кисловатой миной и в то же время резкими, просто режущими,
глазами - словно бы разбухло на пол-Вселенной, словно бы само превратилось
во Вселенную, может быть, единственно реальную в этом мире Вселенную, где
нет ничего, кроме этого дрянного лица с режущими глазами и темного фона с
ломаным горизонтом, едва подсвеченным гигантским шаром уходящего солнца;
хотя если так подумать, то и солнца-то не было, оно скрывалось где-то там,
за мэлларовым силуэтом и, похоже, было всего лишь незначительной частью его
самого, этаким наспинным переносным светильником, единственное назначение
которого - подкрашивать сзади его череп с реденькими волосиками, да еще
заодно высвечивать линию горизонта, никому не интересную и, скорее всего,
воображаемую. Смех тоже резал.
- Ты что? - отшатываясь, слабо крикнул Пилот. - Ты что!
Мэллар резко замолчал, иссякнув, но лица еще долго не отстранял. Затем
снова хихикнул и почти любовно сказал:
- Помилуйте, никто ничем вас не заражал. Это был синаконовый шок, я же
вам говорил, он с каждым бывает, и потом проходит - абсолютно и полностью. Я
же вам говорил. Я же вам говорил, дорогой вы мой, что через воздух костяная
чума не передается, вы разве не поняли?
- Но...
- Вы разве не поняли? Вы просто не поняли, вы абсолютно и полностью
здоровы.
Если бы Мэллар сказал только "абсолютно" или "полностью", Пилот ему
вряд ли поверил бы, старик не располагал к доверию, но он соединил два слова
(хорошо, хоть не вставил между ними подлое словцо "поэтому"), и Пилот
поверил ему, безоговорочно, абсолютно и полностью.
Черт возьми, я здоров! Меня никто не заражал. Я не буду валяться
окостенелый в ожидании помощи, которая то ли придет, то ли не придет,