"Владимир Покровский. Дожди на Ямайке (Авт.сб. "Планета отложенной смерти")" - читать интересную книгу автора

специалиста, замечательного во всех отношениях - звезду проборной группы
11 Антона Вудруфф-Каламо. Антон, еще даже не видя планеты, восхитился
амбициозностью предполагаемого пробора и, даже не спрашивая о финансах,
даже не задумываясь о возможных юридических последствиях, тут же дал
согласие - он, как и Федер, жутко стосковался по проборной работе.
И уже вместе они набрали команду - сборную элиту всех групп, в прежние
времена с такой жестокостью конкурировавших между собой.
Как и предполагал Федер, с самого начала, конечно, все не заладилось.
Аугусто, несмотря на свое обаяние, оказался жестким, властным, невероятно
придирчивым и подозрительным боссом. Он буквально вылизал список
куаферской команды и вообще всей проборной группы. Потрясая контрактом, он
вынудил Федера ополовинить штат. Федер, Ямайкой к тому времени совсем
околдованный, контракт рвать не стал, а только сжал зубы и пересмотрел с
Антоном план пробора. Антон оказался чудом и сумел не только упростить
пробор, но даже, наоборот, улучшить его. "Когда проборы разрешат снова,
этот будет разбираться во всех учебниках!" - чуть не пел от восторга
Федер, не забывая, однако, посылать проклятия на голову скряги Аугусто.
Мало этого, Аугусто пожелал лично наблюдать за всеми стадиями пробора.
Присутствие на Ямайке наблюдателей в планы Федера не входило, и здесь он
сражался до самозабвения. Он угрожал, он уговаривал, он гипнотизировал, он
пускал в ход все интриги - Аугусто только посмеивался и стоял на своем.
Федер опять засел с Антоном в интеллекторной, и Антон снова показал класс
- тактика пробора изменилась, не изменив его сути, и теперь многие его
стадии стали "темными", то есть взгляду непрофессионала (а даже и
профессионала, не слишком посвященного в тонкости конкретной программы)
совершенно незаметными. Плохо было то, что теперь от куаферов требовалось
абсолютное подчинение при абсолютном непонимании собственных действий. От
этого пробор ожидался в высшей степени нервным и ненадежным. Каким на
самом деле и стал. От того, что Аугусто во все совал нос и во всем
требовал обстоятельного отчета, легче тоже не становилось.
И вот теперь, когда вся муторная подготовительная работа подошла к
концу, когда пришла пора ставить над лагерем биоэкран, когда первая
"адская" стадия уже зрела в клетчатке растений, в клетках животных, когда
первые, самые агрессивные фаги уже били копытом и рвались в бой - их
обнаружили.
Первое что понял Федер и отчего так бешено разозлился - будет дальше
пробор с Аугусто или не будет, но на Ямайку их уже никто не допустит.
- Черт! Черт! Черт!
К Федеру вразвалку подошел второй техник Дональд Последний Шанс. Федеру
он нравился за невозмутимость и богатую фантазию при сочинении историй о
происхождении своей то ли клички, то ли фамилии.
- Что там?
- Половцы, - ответил Федер и еще раз выругался. - Нет, это надо же!
- Так чего? - сказал Дональд. - Мусорники мне сейчас чинить или как? С
программой я вроде разобрался, да там возня.
Федер отвел взгляд от неба и посмотрел на Дональда.
- Я иногда тебя, Шанс, просто не понимаю. Видишь ли, милый, вон оттуда,
- он показал рукой на небо, - сейчас к нам придут хорошие, но строгие
дяди. Они все вот это нам развалят, да вдобавок и нас арестуют еще. И черт
знает сколько проволынят.