"Владимир Покровский. Шарлатан ("Химия и жизнь", 1985, № 2)" - читать интересную книгу автора

словах председатель не то чтобы улыбнулся, но просветлел лицом. Он любил
шутку. - Ты лучше скажи нам, кто видел.
Пышкин стремительно вскочил со стула.
- Как это кто? Многие видели. И вы тоже.
Председатель с отвращением посмотрел на Пышкина.
- Где же это я видел такое?
- Да что вы, честное слово! Помните, когда я записывался...
- Я горшок видел и в нем цветок, это правильно. Только при мне он не
рос.
- Да рос же, вы забыли, наверное.
- Нет, Пышкин, нет, - сочувственно произнес председатель. - Кто-то из
нас врет, и я догадываюсь кто. И люди догадываются. И товарищи
незаинтересованные тоже догадаются, если посмотрят тебе в лицо.
Товарищи незаинтересованные без особой симпатии поглядели на Пышкина.
Его лицо не открывало ничего приятного глазу. Оно было вороватым и крайне
подозрительным.
- Может быть, еще кто-нибудь видел? - соболезнующе спросил
председатель. - Ты вспомни, постарайся, а то вдруг я ошибся и напрасно
тебя обвиняю.
- Н-ну, я же многим показывал, - замялся Пышкин. - Хотя бы этому...
Протопопову... телепату...
Пышкин, - совсем вкрадчиво просил председатель, - ты специально
вспоминаешь тех, кто не смог сегодня присутствовать по болезни?
- Странно. Я ж его днем видел. И не скажешь, что больной.
- Очень странно, очень. Еще кого-нибудь вспомнишь?
- Оловьяненко тоже видел, - сказал Пышкин упавшим голосом. - Веня!
Скажи им.

Оловьяненко, длинный задумчивый украинец, медленно встал.
- А шо я могу сказать, Алик? Шо я такого бачив?
- Веня! - прошептал вконец завравшийся Пышкин.
- Шо Веня, шо Веня? - в сердцах сказал Оловьяненко. - Ото сам кашу
заварив, а потом - Веня.
Все слышали? - спросил председатель, нарушая неприятную тишину. Один из
незаинтересованных досадливо крякнул:
- Эх, чего время тратим? Будто сами выгнать не могли.
- Не могли, дорогой товарищ, никак не могли. История, сами видите,
неприглядная, и мы не вправе допустить, чтобы тень сомнения...
- Постойте, вспомнил! - бесцеремонно перебил его Пышкин. - Я же
выступал в Доме Облмежмехпоставки, разве забыли?
- Во-от! - радостно подхватил председатель. - Вот мы и добрались до
того самого места! Досюда, товарищи незаинтересованные, была одна поэзия,
а сейчас начинается проза жизни. Начинаются, мягко говоря, неприглядные
факты, из-за которых мы это собрание и собрали. Если раньше были только
сомнения в способностях товарища Пышкина и его моральной чистоплотности,
то теперь у нас появились факты.
Зал сдержанно загудел. Это было на редкость дисциплинированное
собрание, несмотря на то, что феномены люди возбудимые и, что скрывать, не
всегда могут держать себя в рамках. Но сегодня они сидели с озабоченными
лицами, редко проявляли свои чувства и вообще вели себя так, будто они не