"Фредерик Пол. Походка пьяницы" - читать интересную книгу автора

- А не хотели бы вы остаться на ночь? Может подобные наблюдения смогут
дать нам ответ...
- Нет.
Аналитик помялся, потом пожал плечами и махнул рукой.
- Ну хорошо. Догадываюсь, что вы и сами знаете: если бы я захотел
поступить по-своему, я бы вас не спрашивал. Ваш случай я переправил в Мед
Центр.
- Я понимаю, что вы можете, но только вот, зачем? - спросил его
Кор-нат. - Судя по всему, вы не имеете понятия, как поступить со мной. И вы
пытаетесь теперь следовать указаниям Канцелярии Президента, не так ли?
Аналитик соблаговолил принять озабоченный вид.
- Все эти вмешательства Канцелярий... - пробормотал он. - Вы же
понимаете, что психиатрическое лечение требует кое-какого сотрудничества с
ними, и они знают об этом...
Корнат так и оставил его, бормочущим себе под нос. Когда он вышел на
Четырехуголку, жара и шум подействовали на него будто приличный удар
кулаком. Правда, он уже привык к подобному и быстро адаптировался.
После множества размышлений к своему утреннему происшествию он
относился уже с улыбкой. Понятное дело, было не сладко, какой-то привкус
беспокойства оставался, но теперь мог замечать в случившемся и смешную
сторону. Нет, чего тут и думать, обхохочешься: Самоубийство! Как же, как
же! Это только несчастные люди идут на самоубийство, счастливые же -
никогда! А Корнат был совершенно счастливым человеком.
Это пришлось признать даже аналитику. Он только терял время, когда все
глубже закапывался в неясные воспоминания самого нежного возраста своего
пациента, вороша раны памяти, чтобы высосать яд из самых укромных местечек.
Только ни черта он не нашел! Да и куда ему! Корнат был из Покрытых Мантией.
И родители его были из этого же Университета. Еще не научившись ходить, он
уже был отдан в Университетские ясли и школы; им занимались самые
подготовленные в мире эксперты, по самым замечательным методикам детской
педагогики. У каждого ребенка имелась личная порция любви и безопасности;
каждый подопечный этих заведений мог полагаться на все то лучшее, что было
написано в трудах лучших педиатров мира. Так что, о какой душевной травме
можно было говорить? Да ее, попросту, и быть не могло!
Что и говорить: в личности Корната не было ни малейшего знака
проявления каких-либо отклонений. Он был полностью погружен в свою работу,
и хотя знал, что кое-чего ему недоставало: чувства безопасности,
откровенной любви, в то же время чувствовал, что мог бы иметь и их. Так что
на данный момент это его никак не беспокоило.
"Доброе утро! Доброе утро!" - любезно говорил он студентам, что
встречались ему на пути. При этом он даже стал насвистывать одну из
мнемонических песенок Карла. Студенты здоровались, улыбались. Корната как
преподавателя уважали.
Он прошел мимо Зала Человечества, Здания Рекреаций, Медицинского
Корпуса и Административной Башни. Чем дальше он проходил, тем меньше
становилось приветствующих его студентов, но, тем не менее, все они вежливо
кланялись, видя преподавательскую мантию. В небе все так же грохотали
летательные аппараты.
Стальной изгиб громадного Моста над Заливом был у Корната за спиной,
но он мог слышать беспрестанный поток движушихся по мосту машин, и их шум