"Фредерик Пол. Нашествие Квантовых Котов" - читать интересную книгу автора

два моложе. Но между нами было большое различие: я был пленником, а он -
одним из тех, кто знал все, но не отвечал на вопросы.
На здании офиса в Уобаш, куда меня доставили, не было никаких
опознавательных, знаков, но охранник без слов пропустил нас внутрь. На
дверях двадцатого этажа не было никаких табличек, в приемной пусто, и до
сих пор никто не сказал мне ни слова. Но по крайней мере, на один свой
вопрос я получил ответ. Увидев на стене портрет, я сразу узнал давно
почитаемое лицо - важное и строгое, как каймановая черепаха, непреклонное,
как лавина.
Дж. Эдгар Гувер [Джон Эдгар Гувер (1895-1972) - директор ФБР в США с
1924 г.].
Телефонный звонок не был случайностью: я находился в лапах ФБР...
Если вы тонете, вся жизнь до этого момента представляется вам
светлой. В следующие несколько... секунд я старался вспомнить все
уголовное наказуемые вещи, которые я совершал когда-либо. Не только
купание обнаженным по пояс или покушение на чикагского полицейского. Я
обратился к началу жизни и начал с того момента, когда помочился около
стены пресвитерианской церкви Оливет в Арлингтоне. Тогда мне было десять
лет и я опаздывал в воскресную школу. Я совершил мошенничество на
вступительных экзаменах в колледж, когда вместо сгоревшего я представил
фальшивое заявление. Когда в общежитии сгорело мое имущество, выражавшееся
в кровати и пружинном матрасе, я заявил, что в этом виноват мой приятель
Альфа Капа Ню. Я даже вспомнил, как у меня исчезли зачатки совести: одно
время я в самом деле скрывал неприятности с арабами. Это не было гордостью
моей памяти. Мой приятель по высшей школе Тим Карасуритис и я выпили три
бутылки нелегального пива для того, чтобы доказать, что мы мужчины. Плохо
было не то, что я открестился от этого, а то, что сделал это на углу
Рандольфа и Вакера возле самой большой и богатой мечети Чикаго. И когда я
выпил все это прямо на улице, пришла очередь Тима. Подняв глаза, я увидел
стоявшего неподалеку хаджи с белой бородой и в зеленом тюрбане, он
рассматривал нас бешеными, негодующими глазами. Позор! Я понял, что он
наверняка учинит скандал, но считал, что даже у арабского хаджи есть дети.
Он не сказал ни слова, только долго смотрел на нас, затем повернулся и
вошел в мечеть. Вероятно, он вернулся с арабским подобием полицейских, но
мы в то время были уже далеко, во всяком случае, покончив с пивом, мы
скрылись.
О, я открывал глубины моей памяти! Я исследовал каждый подсудный или
отрицательный поступок и даже просто неприятные воспоминания, но не
находил ничего, что могло бы выявить приход ФБР в середине ночи.
Минут десять спустя я набрался достаточно смелости высказать это, но
уже никого не обнаружил. Они оставили меня одного в маленькой комнате, где
было немного мебели. Мой разум чист и ясен. Я был одет в костюм для
купания. Он, конечно, сохнет долго, но где-то в офисе открыты окна, и
из-под двери дул холодный мичиганский бриз. Дверь оказалась закрытой
снаружи - это я узнал, когда до нее дотронулся.
Интересно, что, хотя на мне почти ничего не было, они тщательно
обыскали меня. Полагаю, что меня совсем не случайно арестовали именно
тогда, когда я не мог иметь при себе оружие и напасть на одного из них или
убить себя в припадке раскаяния от чудовищности моих преступлений, чтобы
утаить хотя бы одно из них, расстроив тем самым их планы.