"Радий Погодин. Аптека для души" - читать интересную книгу автора

прислали другую - крутую, из комсомольской гущи, врожденную мастерицу
радостного салюта.
Когда после встречи с ребятами я уходил из библиотеки, молодые
сотрудницы подарили мне мою книжку, которой дети боятся, с рисунками Завена
Аршакуни. Они написали мне среди прочих такую фразу: "Спасибо Вам за то, над
чем Вы будете смеяться и о чем Вы будете грустить в Ваших новых книгах". Вон
как заверчено. Я их люблю как своих красивых сестер. Я всех библиотекарш
люблю. А грустить я буду над утраченным временем. Смеяться же над собой...

Считая библиотеки храмами истины, а библиотекарш - жрицами - солнечными
девами с удлиненными зелеными глазами, такими добрыми, будто в них,
свернувшись калачиком, спит чудо, я, конечно, могу объяснить, почему
отношение к библиотекам у нас в стране зиждется на замечательном тезисе -
Бог поможет. Суть моего объяснения кроется в престижности домашних
библиотек, многотомность которых поднимается с чиновным рангом владельца.
"Берегите книгу, она моя!" - говорит штучный дядя. А народная библиотека,
как и все народное у нас в государстве - ничье: народное образование,
народная медицина, народное творчество...
Кто-то говорит, что библиотекарей заменят роботы на японских
полупроводниках.

Раритеты можно хранить в музеях.
Детская литература - выдумки для первокурсниц...
Мне же кажется, что именно библиотеки остерегли мое поколение от
воровства, от бандитизма, но все более я склоняюсь к мысли, что именно они
спасли нас от дикости тем, что мы не веря в Бога, все же благодаря книге
сохранили о нем представление, и от этого еще сильнее верили в честь, долг и
мужество.
Что-то нас спасет сейчас, какой храм, какой миф?
Инкунабула - что это и сколько стоит?

Я брал книги в четырех библиотеках, некоторые прочитывал не отрываясь,
некоторые лишь перелистывал, иные просто перекладывал из руки в руку. Мой
друг Степа читал все. Устав читать, он закрывал глаза и прижимал книгу ко
лбу.
Самой чудесной библиотекой в моем детстве была, уж так получается, -
как подумаю, так именно ее вспоминаю, - библиотека имени Ломоносова в
Гавани. Она на втором этаже, в жилом доме.
В библиотеку в то время стояла очередь. На подоконнике между этажами
сидели старухи. Старух тогда по библиотекам много ходило - кто божественное
просил, кто революционное. Читателей называли читарями. От читарей пахло
заводом и пивом.
Мы со Степой выстаивали очередь и поднимали над головой пачки книг,
перевязанные бечевкой или бинтом, - штук по пять, по шесть. Барьер,
отделяющий абонемент от узкого пространства, где, как в трамвае, толпились
читари, был высокий, рассчитанный на взрослого. Библиотекарша брала наши
книги и через несколько минут мы получали таки же связки. Не помню, видел ли
я ее лицо, наверное, видел. Конечно, видел. Но запомнил я только ее чистую
узкую руку с аккуратными розовыми ногтями.
- Почему шкетам сопливым по пять штук, а нам только по две? - вопрошали