"Радий Погодин. Ожидание " - читать интересную книгу автора

волнам белые утки.

ЕЩЁ НЕМНОГО О ВАСЬКЕ

Камыш-ш... Камыш-ш...
Шуршит, поднимается тонкими стеблями, колышется над головой.
Тихо. Редко аукнет птица, ударит крылом по воде и замрёт, испугавшись
своего шума.
Грузнет багор. Лодка движется медленно. Всё темнее, всё гуще камыш. И
вдруг резанёт по глазам ослепительным светом. Круглый плёс. Вода
неподвижная, жаркая. Солнце выжгло в плавнях куты - круглые маленькие
озёрца.
Уже сколько дней старик с Васькой бьют камыш кривыми серпами, прорубают
просеки от кута к куту.
Старик дежурил в затоне через сутки. Сутки дежурит, на другие
отправляется с Васькой в плавни. В просеках, пробитых серпами, роют они
канавы, соединяют куты, чтобы рыбий малёк смог пробиться к свежим волнам, не
то весь погибнет. Старик ругает глупую рыбу за то, что лезет она по весне в
плавни метать икру, не заботясь о своём горемычном потомстве. Спадёт вода,
малёк вылупится в мелких кутах, побегает, пока маленький, и задохнётся. Так
и не повидает моря, так и не вырастет в сильную рыбу.
- Рыбак же копать не будет, - говорит старик. - У рыбака сейчас самый
лов - часа пустого нету. Вот я и копаю. Уже который год. Пробовал я на это
дело народ скликать. Школьников одно лето послали, да тут же и сняли.
Перевели в степные колхозы на виноград.
Старик раздевался в плавнях, снимал рубаху с усохшего тела. Тогда
обгорелые кости становились особенно некрасивыми. Тёмные, они были словно
приращены к белым рукам грубой сапожной дратвой. Плечо у старика
прострелено. Шрамы с обеих сторон втянулись внутрь, будто связанные короткой
жилой. И на ногах у старика шрамы, и на спине.
Старик работал подолгу. От зари до заката. Когда в канавах оседала
грязь и становились видными шустрые мальки, бегущие друг другу навстречу, в
стариковых глазах загоралась весёлая радость. Было похоже, будто сажает он в
своем саду яблони и они тут же цветут лёгким цветом.
Каждому мальку у старика кличка. Он их вытряхивает из вентеря в воду и
ругает, как ребятишек: репейными шишками, окомолками, башколомами - и сам
над собой смеется. Говорит:
- Старый - что малый. Стариков жизнь толкает на печку, вас - ребятишек,
тоже не подпускает к делу по малости лет. Выходит, что в жизни мы на меже, а
не в поле. Вас, ребятишек, такое положение клонит к играм и к баловству, бо
энергия у вас не растрачена. Нас, стариков, пихает в такую вот
самодеятельность: плетень поправить, садок насадить...
- Ну, не такой уж вы старый, - возражает ему Васька.
- Старый не старый, а к большому делу не горазд. Я же ж на этом море и
тралмастером плавал, и капитаном, и даже председателем сидел сразу после
войны. Тогда у нас не колхоз был, а трофейный музей. На каких только
диковинных кораблях не рыбалили! Даже на румынском торпедном катере. Сейчас
наш колхоз океанскую флотилию приобрёл. Первым с Чёрного моря в Африку
побежит. - Старик замирал с лопатой, смотрел в камышовую тень, должно быть,
вспоминал свои дальние плавания. Варька смеялась над Васькой. Кричала: