"Радий Погодин. Ожидание " - читать интересную книгу автора - И то... Без толку молиться, без числа согрешить...
Она положила Славке на плечо мягкую руку, подтолкнула его вон из комнаты. - Пусть мамка одна побудет. Ступай, хлопец, в кухню. Славка сам хотел уйти. Он знал: когда у мамы шевелятся губы, - значит, она придумывает гневные фразы, которые с выражением, словно стихи, выскажет при встрече отцу. Славка подумал: "Люди очень любят говорить вслух, но ещё больше любят говорить про себя. Про себя они спорят с кем хочешь и всегда побеждают". На кухне бабка Мария сдержанно и негромко напустилась на старика: - Василий, сгорят у вас кишки синим огнём. - Не бухкотите, Мария, - возразил старик. - Я только один килограмм вина выпил и кружку пива. Только глаза залил, а во внутренности даже и не попало. Старуха вздохнула. - Глаза, им границы нету. Лучше бы вы, Василий, в домино гуляли. Старый вы теперь для вина человек. - У меня такое мнение, будто вы меня отпеваете. - Старик подёргал сивыми бровями, спросил обиженно: -Мария, я замечаю, вам про дочку мою, Анну, узнать совсем не интересно. Как она в Новороссийске живёт. А она, между прочим, вам поклон посылала... - Старик встал из-за стола и поклонился, отведя руку в сторону. Старуха поджала губы. Потом заговорила тоже с обидой: - Я у вас про Анну и не желаю сейчас пытать. Вы станете только хвастать зазря и ничего мне толком не объясните. сердито, то снисходительно. Потом глаза у него подобрели, в них появились смешливые огоньки, которые побежали по всему лицу, по всем стариковским морщинам. Поев, старик залез на кровать и затих, выставив бороду вверх, как антенну. Славка хлебал уху, которую старик Власенко называл щербой. Ел ватрушку, которую бабка Мария называла плачиндой. Было ему тепло и свободно. Славка думал, что больше всего на свете он теперь любит щербу и плачинду. Бабка Мария убирала посуду. - Ты, хлопец, не думай на деда,- тихо говорила она разморенному Славке.- Он не какой-нибудь пьяница там, мазурик. Он с шести лет рыбалит. У него аж кости от ревматизма чёрные. Выпьет килограмм вина для здоровья. Ему, старику, иногда можно. - А я ведь, Мария, не пьяный, - сказал старик неожиданно ровным и грустным голосом. - Я ведь, Мария, только самую малость, для запаха. Я по другой причине хвораю... Вот ехал на пароходе. На самолете летел. Кругом люди шуршат. Бегут за своим делом. Мне, Мария, вдруг показалось, что ни к чему я уже. Умру, и никто не вздрогнет. Мабуть, Анна, да ещё вот ты, Мария Андреевна... Вот я и шумел, прыткость свою показывал. Я ведь теперь, как тот "Шура"... - Старик засмеялся, будто закашлял. - У нас на рыбзаводе такой буксир имелся. По имени "Шура". Три дня паров набирал, только чтоб загудеть. А гудок у него самый шумный на всём побережье. Как загудит "Шура", аж задрожит весь. Потом три дня набирает паров, чтобы отвалить от пирса. А как уж он по воде ходил, на какой силе, |
|
|