"Радий Петрович Погодин. Боль (Повесть)" - читать интересную книгу автора

ходит. Я сам видел. Но нельзя же так! Она ведь не парень.
Васька взял абитуриента за стройную шейку, приподнял его и ударил о
стену. Абитуриент сполз на пол и застыл.
Паренька было жаль. Ой как жаль...
И уже надвигались всевидящие одинокие девушки-активистки, торопились
запуганные солдатскими закидонами преподавательницы. Они любили этого
Юрика или Алика - он был сирота.
Повиснув на Ваське, связав ему руки своими руками, они поволокли его
в канцелярию. Вернее - они мешали ему идти. Васька наступал им на ноги.
Тут бы и накричать на них - мол, оставьте меня, укушу! Захрипеть.
Удариться головой о чьи-то неосторожные очки. Его пожалели бы - нервный
шок. (Все грамотные!). Одна из девушек, самая чуткая, влюбилась бы в него
по гроб жизни. Тем более абитуриент Алик или Юрик ожил и, заикаясь,
пытался доказать какую-то свою виноватость неокрепшим прерывистым голосом.
Густо замешенная, крепко сбитая завкурсами сидела в кресле. В
крашеных волосах - блондинка. Бюст носила - девятый вал. Голос имела -
крещендо. И ненасытную радость - повелевать.
- Мы не посмотрим, что ты фронтовик! Видели мы таких!
Завкурсами не взяла в расчет, что он был все же контуженый.
Черные птицы с узкими, как быстрые трещины, крыльями поднялись с
поверхности темных вод - Васька взял чернильницу со стола, тяжелый
стеклянный куб с бронзовым колпачком.
Завкурсами вжалась в кресло и завизжала.
Васька не торопясь, что-то бормоча, указательным пальцем оттянул ее
креп-жоржетовую розовую блузку за мысок выреза и вылил чернила туда. А
блузка была с искусственной чайной розой. И роза эта вдруг вспыхнула на
густом и подвижном фиолетовом фоне.
Фиолетовом - близком к синему.


Платье Анны Ильиничны, учительницы русского языка и литературы в
школе-семилетке номер семь, было синим, бостоновым. Всегда отутюженное, с
накрахмаленным воротничком и блистающими белизной манжетами. Но все в
заплаточках, в аккуратных штопках. Всегда одно и то же - из года в год.
Попервости они пытались вести заплаточкам счет, путались, но вскоре
привыкли и перестали их замечать.
Вот Анна Ильинична читает Пушкина в классе, где остановилось Васькино
плоское солнце с растопыренными лучами. Она идет между рядами парт, и ее
левая рука (книгу она держит в правой) гладит кого-то по голове,
поправляет кому-то сбившийся набок галстук привычно, мягко - большая туча
с теплым желанным дождем, и стриженые головы щурятся от удовольствия,
вжимаются в плечи, и мысли в этих головах светлеют.
Анна Ильинична читала Пушкина.
Шуршали, скребли и ломались плохо заточенные карандаши. Анна
Ильинична веровала, что рисование открывает души для постижения поэзии.
Класс слушал и рисовал - в основном барышень в длинных платьях и
мужественных молодых людей с пистолетами.
Васька же рисовал портрет Анны Ильиничны. Она специально
задерживалась у доски, чтобы он мог сверить рисунок с натурой.
У нее было красивое напудренное лицо. Короткие седые волосы она