"Радий Погодин. Стоэтажное поле (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Милиционеру стало очень жалко себя. Такая хорошенькая и такая
больная...


Нужный дом Аркадий нашел быстро.
Как и следовало ожидать, записывали в подвале.
Открыв крашенную суриком дверь, он оказался в неожиданно светлой
комнате с толстой ковровой дорожкой красного цвета. За аккуратным столом
сидела девушка с застенчивыми глазами - похожая на Надю -
секретарь-машинистка.
- Спешил. Торопился. Вечернее отделение есть? - сказал Аркадий.
- Туда, - секретарша кивнула на белую дверь в стене.


Следующая комната оказалась гораздо меньше. В ней горел свет. Окно
было задернуто шторой. За тяжелым столом сидел мужчина с глазами дворовой
собаки, или, скажем, усталой лошади. Без галстука. В поношенном, что сразу
бросалось в глаза, пиджаке. Правда, волос на голове у него было много.
Мужчина потел, обмахивался газетой.
- А вы не можете сделать прохладно? - спросил Аркадий,
поздоровавшись.
- Для вас могу.
Аркадию стало прохладно.
- Извините, это так неожиданно. Волшебство! В наше время.
Мужчина заскрипел креслом.
- Полно вам. Все, без исключения, люди ждут чуда. Когда же чудо
предлагается официально, за подписью ответственного лица, они пугаются,
даже хрипят.


- Да, но все-таки согласитесь... - прохрипел Аркадий. - Вы можете
что-нибудь этакое, убедительное...
Мужчина хмыкнул.
- Что именно?
Аркадий покраснел, замялся. Но тут в комнату ворвалась Надя.
- Пожалуйста, хлопчатобумажные ползунки голубые, рыбий жир и детскую
присыпку, - попросила она с фальшивой улыбкой, исполненной благодарности и
добродетели.
На столе появились запрошенные ею предметы.
- Я тебе велел в сквере сидеть, - закричал Аркадий. - Зачем тебе это?
Надина улыбка преобразовалась из доброжелательной в высокомерную.
- Для Петруши. Тебе ничего не надо...


Аркадий рванулся вскочить, но волшебник, сказав: "Посмотрим, что мы
можем сделать для вас", - приблизил к его лицу растопыренную ладонь. Во
рту у Аркадия стало горько, на сердце тоскливо, на душе мерзко...
Шагал он по микрорайону, где на каждом унылом доме времен хрущевского
ренессанса сверкал чудесный хрустальный чертог. Где между жилыми
застройками, как столпы, подпирающие небеса, высились образцовые хранилища