"Радий Погодин. Красные лошади (детск.)" - читать интересную книгу автора

может быть, умирали. Пищу они не жалели. Вываливали ее из котлов на траву.
Бросали печенье, консервные банки, в которых дрожал мясной сок и крупчатые
сгустки жира, бросались конфетами и краюхами хлеба.
Следуя за этими людьми, Злодей выбрал место на берегу, где они
останавливались чаще всего, и тут поселился...


* * *

Злодей жрал макароны.
Почувствовав неподалеку чье-то живое тепло, он поднял голову.
На откосе стояла девушка. Растопырив и напружинив лапы, Злодей
прижался к земле. Он обнажил клыки, и низко летящая хриплая нота пробилась
из его нутра. Девушка не шелохнулась. Она смотрела на реку, словно не
видела Злодея, словно он был мал, глуп и совсем безопасен.
Злодей подскочил к ней, нацелился цапнуть ее за лодыжку, но она
по-прежнему не замечала его. Словно подталкиваемый сзади острым шестом,
Злодей продвинулся к девушкиной ноге вплотную, коснулся кожи холодным
носом и, вместо того чтобы укусить, лизнул. От девушки пахло чем-то
далеким и нежным.
- Ишь ты, - сказала девушка. - Ишь ты какой...
Неуклюжий с виду, с высокими мощными лапами и разорванными в драках
ушами, в клочьях облинялой шерсти, Злодей был так страшен, что уже не
пугал. Девушка засмеялась чистым веселым смехом, похожим на искры росы.
Злодей посмотрел на небо, зевнул и лениво пошел под куст доедать
макароны.
Девушка шагала легко, по самой кромке берегового откоса. Ее короткое
платье, светлые волосы и слегка загорелое тело в движении создавали
иллюзию солнечных пятен и полупрозрачных теней, возникавших от солнца и
ветра. Снова, как в тех тяжелых снах, навалилась на Злодея чернота реки.
Он завыл тоскливо. Потом с одышкой, лежа на брюхе, доел макароны -
подобрал все до последней крошки. Зная по опыту, что, если сейчас побежит,
его вывернет наизнанку, он заполз поглубже под куст и там, тяжело дыша,
растянулся на боку.
Возле самого его носа оказался кусок сладкой булки. Злодей вытянул
шею, взял булку в зубы и уснул. Он вздрагивал, рычал и повизгивал, не
выпуская сладкого куска. Во сне он все же хотел укусить ногу девушки...
Вдруг, чего-то боясь и жалея, Злодей вскочил, проглотил булку и
затрусил по береговому откосу, по следам, которые пахли детством, а может
быть, чем-то лучше детства.


* * *

Сережка сидел у реки. Берег шел круто вверх, глинистый, пустой,
только осот торчал кое-где клочьями да внизу, у воды, росла осока. Осот и
осока, наверное, пара: она у воды осталась, а он, осот, лезет всюду, на
самую голую местность, и даже осенью, когда все поляжет, он торчит,
взъерошенный и неистребимый. На самом верху, под монастырской стеной,
наросла незатейливая древесная мелочь - ольха, рябина, крушина.