"Радий Погодин. Алфред [H]" - читать интересную книгу автора

песни, шумят. Я смотрю - Любка стоит на краю дороги в туфельках, в
носочках. Одна, без Алфреда. Я сразу отвернулся, будто не замечаю её. Сам
думаю: смотри, как я на тракторе еду. А Любка приложила руку к губам и
крикнула:
- Эй ты, Лёха, жук навозный, чего нос задрал?!
Я будто не слышу.
- Чего же ты, Любка, к нам не идёшь? - спросил Стёпка. - Мы, видишь,
трактор получили. Видишь, работаем.
- Ну и работайте. От работы кони дохнут... - Любка тряхнула головой,
ленты у неё в косах вспыхнули начищенной оранжевой медью. Любка зажала нос
пальцами: - Фу... Фу... Дышать нельзя. Нашли себе наконец занятие. В самый
раз, по культуре.
- Ишь какая благородная! - загалдели ребята. - Будто у неё коровы
нет.
Стёпка их остановил, говорит спокойно, даже как будто просит:
- Нам после этой работы другую дадут. Хочешь трактор посмотреть?
- А какое мне дело? - ответила Любка. - Работа дураков любит.
- Ой, Любка, с чужого голоса ты поёшь!
Любка опустила голову, сказала тихо:
- Вы и без меня справитесь. Вон вас сколько. Я вам и не нужна,
поди-ка...
Стёпка у неё тоже тихо спросил:
- Что это с тобой приключилось, Любка?
- Да ничего с ней не приключилось! Влюбилась в своего Алфреда! -
выкрикнул Гурька и засмеялся.
Я поднялся с сиденья, чтобы лучше видеть. Мне очень хотелось, чтобы
Любка полезла в драку. Она это может. А она отвернулась и побежала в
проулок.
- Влюбилась! - заорали ребята. - Алфредова невеста!
Я тоже закричал. Только Стёпка не произнёс ни слова. Подошёл ко мне,
ткнул меня кулаком в ногу.
- Чего надрываешься? Трогай.
Потом мы возили жерди к реке. Там строили загон для свиней и обносили
его жердями. Потом мы возили песок, солому - всё, что нам было под силу.
Яблоки в садах зрели. Зрела наша ненависть к Алфреду. Почему мы его
так ненавидели? Я и сейчас ещё толком не понимаю. Кажется, лично нам он не
делал никаких гадостей.
Он купался целыми днями, разъезжал с Любкой на велосипеде, валялся в
гамаке, удил рыбу. Когда мы приходили на речку смыть свой рабочий пот и
пыль, он удалялся, насвистывая, причём на нас даже не глядел. А однажды,
когда Степан наступил на его рубаху, сказал даже:
- Извините, я хочу взять рубашку.
В другой раз, когда Гурька, нырнув, привязал его леску к коряге, он
просто отрезал её ножом и ушёл улыбаясь.
Любка, завидев нас, переходила на другую сторону улицы или
сворачивала в проулок. Может быть, так вот и лето прошло бы, но случилась
одна история.
Рано утром мы все лежали у кузницы, возле своего трактора, ждали,
когда придёт из колхозного правления Стёпка, принесёт наряд на работу.
Утреннее солнце клонило в сон. Оно будто водит перышком по щекам. Я