"Михаил Петрович Погодин. Невеста на ярмарке" - читать интересную книгу автора

пошел бродить по городу; вскоре очутился он в кремле. Там сел он на скамейку
и начал думать то о проигрыше, то о нечаянной своей встрече.
"Солнце уже закатилось, народ расходился по домам с ярмарки. Глухой
невнятный шум отзывался в воздухе - вдали, в рядах, начали уже засвечаться
огни - над водою поднимался пар, но все еще виден был рубец между Окою и
Волгою, показывающий, что сии две широкие реки, соединясь, не сливают вод
своих, враждуют как будто между собою и долго, долго еще после соединения
текут только рядом, а не вместе, как... иные сопруги.

- Да где вы запропастились, сударь, я ждал-ждал и из терпения вышел:
ищу вас по всему городу, - закричал кто-то ему издали.
- Что такое сделалось, Дементий?
- Чудеса, сударь, чудеса. Пойдемте-ка домой. Я расскажу вам все по
порядку!
- Говори здесь - разве не все равно, - отвечал равнодушно барин.
- Вам надо жениться.
- А где невесты?
- Целый короб с невестами привезли третьего дня на ярмарку, их
выгрузили к соседке, двор обо двор с нами.
- А по скольку за ними? есть ли на что купить лошадей?
- На целый эскадрон, если хотите - хоть сами заведите конный завод. У
матери денег куры не клюют.
Кто утопает, тот и за щепку готов ухватиться на море: полученная весть
блеснула звездою надежды в глазах отчаянного Бубнового. Он начал
внимательнее слушать своего усердного пестуна, который, качав его еще в
колыбели, ходил за ним в детстве, разделял с ним и радость и горе, любил его
всею своею душою. Барин при всех своих пороках был для Дементия сокровищем
ненаглядным. "Молодо-зелено, - говорил старик про себя, с гордою улыбкою
смотря на его проказы. - Пусть перебесится парень, из него будет прок".
Барин в свою очередь привык к дядьке, чувствовал к нему привязанность и
часто слушался его. В самом деле, Дементий, одаренный от природы русским
умом, острым, сметливым и гибким, наслонявшись по белу свету, наглядевшись
всякой всячины, бывши и в холье и в мялье, часто судил верно о житейских
обстоятельствах и подавал советы благоразумные, которые не один раз выручали
из беды повесу.
- Они приехали третьего дня, - сказал Бубновый, - зачем же ты не
сказывал мне этого прежде?
- Прежде? - а когда же мне было говорить вам прежде? Помните ли вы, что
вас целую неделю не было дома, всякий день от темной зари и до темной зари.
Только что три дня - благослови, господи, в добрый час молвить, в худой
помолчать - присели вы на место, да и то не к добру. К вам приступу не было,
и лицо-то на вас было не христианское. Меня мороз по коже подирал: долго ли
до греха, думал я... насилу-то нынче дождался голосу: ух, как гора с плеч
свалилась. Впрочем...
Дементия нельзя было прерывать в то время, когда он произносил длинные
свои речи; чтоб узнать дело, должно было слушать его вздор, и Бубновый,
знавший сию слабость, покорствовал своему жребию, молчал и слушал.
- Впрочем, сказать вам правду-матку, я сам только что нынче узнал смак
в этих невестах. Видите ли вы - да пойдемте, сударь, домой; уж ночь на
дворе, и меня пронимает холод.