"Михаил Петрович Погодин. Невеста на ярмарке" - читать интересную книгу автора

столице, и в Петербурге и знаем, что обед чем позднее, тем благороднее. Не
взыщите, сделайте милость, что вам так случилось здесь обождать.
- Помилуйте, сударыня! Мне было очень приятно.
- Какое приятно. Да уж так и быть. Сбирайте же на стол. Ванька! Да что
ты один здесь таскаешься?! Вели братцу пожаловать: что ему теперь делать в
кухне. Машутке также. Как, батюшко, нравится вам наша ярмарка?
- Самая шумная и веселая, а нашему брату гусару то и на руку.
- Весела-то она, батюшко, весела, да веселье-то дорого достается. Вот
мы здесь четыре дня, а уж в шкатулке тысячей меньше. То хорошо, то модно, то
дешево, а деньги-то идут да идут.
- Помилуйте-с, на рублях написано: "монета ходячая", так их держать
дома грех. Пускай из рук в руки перекатываются!
- Ох вы, военные люди! Ходячая монета! Ведь выдумают же такую штуку!
ха, ха, ха!
- Вот видите, маменька, - подхватили дочери, - что говорят о деньгах
умные люди, а вы все бережете их да прячете.
- Перестаньте; и вы недовольны еще мною, шалуньи! Не слушайте их,
батюшко! Уж они такие баловницы у меня. - Что делать? Сама виновата -
избаловала на свою голову. - Покойник говорил мне: "будешь жалеть", - и
вышла его правда. Пристанут, повиснут, заплачут: "маменька, купите;
голубушка, купите; родная, купите". И купишь, и купишь, хоть, признаться,
иногда и пожалеешь, что на пустяки истрачиваешься. - А иногда и то
подумаешь: молоды, хочется пощеголять, поиграть; постареют, так и сами
придут в разум. Конечно, если б жив был покойник наш, так можно б
покупать...
- Но он по милости своей оставил вам ведь верно довольно... не прожить.
- Бога гневить нельзя, - сказала, улыбаясь, Анна Михайловна, давая
разуметь о своем наследстве. - Но ведь ныне времена тяжелые; чего не
проживешь?.. Что ты, дурак! какую скатерть постилаешь? Не догадаешься... - и
Анна Михайловна принуждена была, оставив гостя, сама идти за стол.
Дочки ее были очень рады открывшейся ваканции и в свою очередь начали
одна перед другою выказывать свои таланты перед офицером, который обворожил
их обеих своими остротами и комплиментами.
Стол был накрыт, и хозяйка просила гостя пожаловать- откушать
хлеба-соли, чем бог послал.
Вот тут-то надо было послушать, как принялась хвастаться проворная
старушка, пользуясь всякими случаями намекать о своем богатстве.
- Что за стерлядка! Признаться, такой не поймаешь в год в нашей речке;
вот окуни так бывают в два раза больше, как ты думаешь, Полинька?
- Я не знаю по именам этих рыб, - сказала матери модница.
- Вы по-моему, лишь бы было вкусно; все равно, хоть пескарь, хоть
налим.
- Ох, бездомовыые! вот бы свесть вас обоих вместе. Свели бы домок на
ниточку.
- Почему же нет... - сказал Бубновый, улыбаясь, - и ниточка иная
оборвется не скоро.
Все засмеялись. Разговор сделался живее. Анна Михайловна продолжала
действовать по своему плану:
- Не взыщите, батюшко, на курице: не своя; вот как мы, бывало, в
Прокошине откормим пулярдку, так жиром и обольется, а здесь торговые,