"М.Н.Погодин. Черная немочь" - читать интересную книгу автора

вас долго и с сожителем.
- Виноват, помню, помню.
Между тем Марья Петровна говорила очень отрывисто, поглядывала изподлобья
на свою хозяйку, - и сметливый хозяин тотчас догадался, что ей хочется
открыться перед ним наедине, и повел ее за руку в другую комнату.
Любопытной протопопице было это очень неприятно, да же обидно, и если
кулек, разложенный теперь пред нею во всех приятных подробностях, не
задабривал ее несколько, то ее неудовольствие излилось бы в язвительной
речи перед Афанасьевною, которая принесла ей ключи от погреба и не менее ее
горела желанием узнать причину посещения купчихи.
Забежав перед тем к своей знакомке, оставленной нами под колокольнею,
получила она от нее настоятельное поручение разведать, зачем Авакумиха
пришла в такое необыкновенное время к отцу протопопу. Сия знакомка, -
надобно предуведомить читателей, - принадлежала к числу тех тучных
щепетильнв1х торговок, которые высовывают свои головы из подземельных лавок
близ Сухаревой башни, около церкви Троицы на Листах и вместе с нитками,
шерстью, шелком и прочими вещами такого рода производят обширную меновую
торговлю всеми семейственными новостями в той части города.
Читатели могут судить, с каким сердцем отвечала про топопица маме, - между
тем как в противном случае, то есть знавши, о чем речь, она почла бы за
особенное удовольствие удовлетворить ее любопытству и показать свое уменье
решать всякие запутанные дела.
- Не твое дело, - отвечала она ей отрывисто, и Афа насьевна, с которой
обыкновенно обращались запанибрата, но иногда держали в страхе, принуждена
была замолчать, прикусив губы, и выжидать благоприятной минуты.
Между тем обе они, занимаясь приготовлениями к чаю, поглядывали на
затворенную дверь, из-за которой слышан был невнятный шепот и за которую я
должен теперь переселить моих читателей.

-----------------

- Бог посетил нас, батюшко, ума приложить не могу. Сынку нашему Ганюшке
так тоскуется, что на свет божий подчас не смотрит, все молчит, как к
смерти приговоренный, иногда плачет. Я уж и тем и сем его тешу: и шубу
енотовую купила в семьсот рублей, и шапку бобровую, и сукна тонкого на
сюртук: ничто не в помогу - такая-то черная немочь нашла на него.
- А каково ведет он себя?
- Как красная девушка. Грешить нельзя на бога. Ни пьет, ни играет...
- Не слюбился ли с кем?
- Бог весть, сударь. Сама было я подумала на это, да нет: ворожейка вечор
мне гадала и на воде, и на кофее, и на картах: полюбовницы нигде не
выходит. Грусть есть, да сама не знает, какая. Не испортил ли его, моего
голубчика, спросила я, - ведь от лихого человека не убережешься, батюшко, -
и того нет. Ходила еще я намедни в навирситет: там один солдат всякую
судьбу рассказывает, вертя какие-то два большие шара, все исписанные
мелко-намелко и раскрашенные, в медных обручах, - один шар - небо, а другой
- земля. Так вертел он их для меня, что ажно в глазах зарябело, а после
стал все открывать, да чтото мудрено, - я, признаться, ничего и не поняла.
- Напрасно, Марья Петровна, вы прибегаете к таким мерам. Они достойны
всякого порицания, и только великим раскаянием изгладить их можно пред