"Авессалом Подводный. Каббалистическая астрология. Часть 4: Диалектика, или Дома" - читать интересную книгу автора

соображения на этот счет предполагаются ниже; автор, однако, ни в коей мере
не претендует на полноту ответов ввиду необычайной широты темы.
Первое, с чем сталкивается объект при попытке перейти с муладхары на
свадхистхану, это недостаточность для этого его собственных усилий. Для
того, чтобы зерно пшеницы проросло, ему нужны определенные условия (тепло,
влага), то есть информационно-энергетическая дотация со стороны окружающей
среды. Если эти условия созданы, то первичный рост идет весьма интенсивно, и
основные черты будущего растения (корешок, стебелек) проявляются очень
быстро. Что же при этом самое главное для объекта? Ответ прост: чтобы ему не
мешали в развитии: ни прямо, ни косвенно, принимая как должное (а лучше с
восхищением) любые его проявления. В первом доме объект, что называется, в
своем праве: хочет - улыбнется, хочет - нахмурится, хочет - согнет ножку,
хочет - разогнет, ухватится за погремушку, потребует еды или вдруг глубоко
уснет. Подобное отношение к объекту дается среде нелегко; у нее
активизируется двойственный к первому восьмой дом (переход от свадхистханы к
муладхаре), жертвенность которого часто более чем очевидна, то есть самой
среде совершенно ясно, за чей счет объект так непринужденно и спонтанно
проявляется и свободно развивается. Она, среда, делает все для его "блага",
жестоко при этом истощаясь и часто начинает от объекта чего-то ждать,
требовать и т. д. Как только это происходит, возникают препятствия и
ограничения свободного роста и самовыражения, и энергетика первого дома
исчезает, хотя до уровня свадхистханы объект мог еще не дорасти.
Другими словами, для правильного развития и проявления под первым домом
объекту нужна (кроме информационно-энергетической поддержки) вера в него, а
точнее, убеждение в том, что все, что он делает, это как раз именно то, что
и ему, и остальному миру необходимо и ни в какой коррекции не нуждается. По
первому дому воспринимают восточные ученики своего просветленного духовного
учителя-гуру, любое действие которого безусловно идет на благо ученику, даже
если внешне кажется непонятным и даже неприятным. Типично "перводомная"
практика, принятая на востоке, заключается в том, что ученик старается
полностью воплотиться в гуру: разговаривает, ест, спит как учитель,
постоянно ходит за ним следом, повторяет его жесты и т. д.
Возможно, читателю, особенно воспитанному в традициях критического
реализма, все это не очень понравится: ему почудится слепой фанатизм,
некритичность, безответственность и т. д. Все эти явления суть, однако,
следствия злоупотребления энергией первого дома и неправомерного расширения
его границ. Проблема в большой степени заключается в том, чтобы точно
выделить ситуации первого дома и не спутать его с другими, которые потребуют
совершенно иного восприятия и действий. Первый дом, как читатель уже,
вероятно, понял, предполагает полную безответственность объекта и свободу
его самовыражения и развития - но нужно чувствовать, когда этот дом
сменяется другой фазой развития. Высшая форма проявления первого дома во
внутренней жизни человека это религиозное переживание своего высшего "я",
или личного Бога. В этом случае эго и обычное дневное сознание служат
средой, а высшее "я" - объектом, каждая манифестация которого воспринимается
человеком как драгоценная и неповторимая.
Психологические проблемы, связанные с первым домом, громадны.
Значительная их часть вызвана тем, что человеку очень трудно следить за
быстротекущей динамикой смены домов и потому вопрос "можно или нельзя"
применительно к первому дому он стремится решать априори, а не ситуативно.