"Виктор Подрезов. Потомок пророка (Искатель № 2/1988)" - читать интересную книгу автора

халат. - Ночью в горах холодно.
Да, старый Ширин Ака умел быть великодушным!
Вслед за проводником Масуд петлял между отрогов, поднимаясь все выше в
горы. Из ущелья, где глухо рычала река, наползала чернота, одну за другой
слизывая серые скалы. Наконец они выбрались на маленькую полку - нишу под
нависшим утесом, от которой вдоль отвесной стены уходил узенький, в две
ступени, карниз.
- Пережди здесь до утра, а потом иди вон на ту гору со срезанной
вершиной. За ней уже Афганистан... Да поможет тебе аллах! - чуть помедлив,
добавил проводник и, прежде чем Масуд успел произнести хоть слово,
растворился среди камней.
Человеку, знающему, как внушением и попеременным напряжением мышц
согревать себя, весной замерзнуть ночью в горах трудно. Но Масуд окоченел к
утру изрядно. Поэтому, когда солнце зажгло яркие фонарики на самых высоких
пиках, он прежде всего занялся зарядкой: лежа на спине, до тех пор сгибал и
разгибал ноги и руки, пока не почувствовал, что они вновь налились упругой
силой и послушны ему. Потом позавтракал обнаруженным в мешке вяленым мясом с
лепешками, запивая холодным чаем.
Сизая дымка еще скрывала ущелье, но здесь, на высоте, солнце и утренний
ветерок согнали с камней ночную изморозь. Можно было выходить.
Масуд долго примерялся, прежде чем ступить на карниз. Широко раскинув
руки и прижимаясь всем телом к гладкому камню, он боком, шаг за шагом,
продвигался вперед. Занятия по скалолазанию, которые входили в программу
обучения в лагерях душманов, пригодились. Карниз стал шире, а затем перешел
в удобную тропу, нахоженную за века в горном лабиринте.
Неожиданно Масуд обнаружил, что Машкоб, сначала маячивший впереди, а
потом сбоку, оказался за спиной. Значит, граница позади, он дома! От радости
захотелось петь, кричать, целовать родную землю. Правда, это была еще не
земля, а камни да скалы, но все равно они согревали душу.
Вскоре начался спуск. Появились альпийские травы, пестревшие
пучеглазыми ромашками. Затем потянулись заросли алычи и кизила, стали
попадаться чудом пробившиеся в расщелинах скал тутовые деревья. В долины
пришла весна. Он представил, как пахнет цветущий миндаль, стоят в белом
наряде яблони, парит по утрам земля, в которой омачи уже провели первые
борозды. Страшно подумать, что сюда, в эту возрождающуюся жизнь, может
вторгнуться смерть, если вовремя не обезвредить тех, кто придет из-за
перевала!
Эта мысль словно подстегнула Масуда. Он почти бежал, огибая красноватый
утес, и едва не споткнулся от неожиданности, когда впереди открылась зеленая
долина с круглым холмом посредине. К подошве жалось небольшое селение,
окруженное толстыми стенами с крепостными башенками. На верхушке грозно
застыло мрачное здание из тесаных глыб с прорезями маленьких окон-бойниц.
Его полукольцом охватывали зеленые бронетранспортеры. "Там наши!" -
обрадовался Масуд, даже не заметив, что мысленно назвал "нашими"
подразделения афганской армии, кафиров, сражаться с которыми, не ведая
жалости и сомнений, клялся когда-то святым именем пророка.
У окопов боевого охранения его остановил часовой. Масуд попросил
отвести к командиру. Тут же появился молоденький солдат и, ни о чем не
расспрашивая, кивнул в сторону замка на холме.
В большом пустом зале, куда провели Масуда, на раскладном походном