"Валерий Александров Подорога. Словарь аналитической антропологии " - читать интересную книгу автора

стороны отца (такие признания, как "боюсь, что меня укусит лошадь, что меня
сожрет волк" интерпретируются как невозможность преодолеть пациентом
бессознательного страха, "вины" перед отцом). Человеческое существо,
переживающее аффект животного страха (тотальную мимикрию), испытывает один
из сильнейших припадков истерии (3. Фрейд, Л. Клагес и др.). Истерия - самый
распространенный вид "животной" реакции; психомиметик пытается
"раствориться", исчезнуть в том, чему он подражает (вплоть до попыток
избавиться от собственного телесного образа). В психиатрии XIX века Истерия
рассматривалась как симуляция. Подражают ради избавления от невротического
страха перед животным (замещающим страх перед реалыюС1ЪЮ). Разрыв между
человеком и животным не осознается ребенком в достаточной мере. Отсюда
инфантильный тотемизм и попытка перенести невротический страх перед
реальностью нa животное, которое его объективирует, придаст индивидуальные
черты, наделит "историей".
В исследованиях крупнейших этолоroв К Лоренца, т. Тинбергена, П. Шовена
и др. заложивших основания этологического знания, т. е.
экспериментально-теоретического исследования животного мира как автономного,
управляемого определенными законами, которые не могут быть интерпретированы
с антропоморфной точки зрения. Животный мир нenодобен человеческому, а
человеческий - животному. "Живое существо - не подобие чего-то иного, оно
само есть знающая реальность" (К Лоренц). Этологическая революция 30-х годов
создала новые предпосылки понимания мира Природы и освободила понятие
животного от разного рода антропоморфных проекции и регрессий, ввела
представление о природном разуме (который "не знает" о существовании образа
человека). При исследовании механизмов поведения различных сообществ
животных этология отказалась от использования понятия подражания в широком
смысле (как это было принято в первых социобиологических и антропологических
работах ученых XIX века). То, что представлялось ранее подчиненным функции
подражания, оказалось сложнейшим механизмом инстинктивной активности,
разветвленным по многим этологическим измерениям. Сегодня активно
разрабатывается семиологuя животного поведения. Природа - не фабрика
мимезисов, а громадная семиотическая машина, где каждый, даже самый
мельчайший знак, несет в себе важную для выживания животного информацию
(знаки гормональные, территориальные, ритмические, пищевые, знаки агрессии,
сексуальные, миграционные, ритуальные и т.п.). Философиям и теориям
подражания противопоставляется теории связи и массовых коммуникаций,
"натуралистической" неопределенности психологического, психопатического,
физиологического содержания опыта подражания - эффективность контроля за
информационными потоками в обществе, в которых вырабатываются модели
поведения, его знаки, символы и "теории", на основании чего становится
возможной та или иная подражательная реакция. Мимезису противостоит
семиозис.
Место человека в системе природы должно быть определено исходя из уже
достигнутых результатов в области полевой антропологии, этнологии и
этологии. Так, КЛеви-Строс В серии работ ("Дикое мышление", "Тотемизм
сегодня" И др.), пришел к выводу, что такие понятия, как "сопричастие"
(Л.Леви-Брюль), "утилитарная потребность" (Б.Малиновский), "интуиция
чувственного сходства" (Фирт) не дают ясного представления о том, как член
архаического сообщества был "включен" в Природу. Архаический человек никогда
не подражал, именно поэтому он выжил: его отношение к животному определялось