"Роман Подольный. Четверть гения" - читать интересную книгу автора

себя. Потому что уже на первом курсе я сделал настоящее изобретение. Какое?
Увы, неважно. Продемонстрировал его в НСО, на семинаре, на студенческой
конференции. Профессора венчали меня лаврами, деканат - премией.

Хорошо? Да не очень!

Потому что Государственный комитет по делам изобретений и открытий
уведомил гражданина Фаддеева Т. М. о том, что за год до него соответствующую
заявку сделал гражданин Охапкин 3. С. Плохо? Да не очень!

Потому что в ближайший, год я подал еще восемь заявок. Похвастаюсь: ловко
было все придумано. Стиль у меня уже был свой - изящно, четко, не ахти как
важно - зато красиво и тонко.

Хорошо? Да не очень!

Потому что теперь я получил из бдительного комитета уже не одну, а восемь
бумажек с синими углами. Говорят, ребята, посмертные портреты изобретателей
печатают не в черной, а в синей рамке. Синий цвет - он же цвет отказа у этих
комитетчиков. И никуда от него не денешься. Согласно статистике сейчас две
пятых всех изобретений делаются одновременно и независимо друг от друга двумя
или больше людьми. А мне, сами видите, еще и не везло!..

"Слишком вы по мелочам бьете, коллега, - сказал мне один профессор и
подмигнул. - Знаете поговорку: "Замахивайся на большое, по малому только руку
отобьешь"?"

Как улыбнулся, ребята! После такой улыбки в позапрошлом веке вызывали на
дуэль. Эта улыбка - одна заменяла разоблачительный монолог на полчаса. Она
утверждала, что я в лучшем случае выскочка, а в худшем - плагиатор. И
предусматривала еще возможность десятка промежуточных определений... Но я
сотру эту улыбку! Я еще замахнусь на большое. Только - не один. С вами!

Тихон передохнул, разлил по бокалам остатки вина, затем заговорил снова и
говорил долго.

- Значит, мы с вами спрашиваем друг у друга, что есть любовь? Что есть
счастье? Что есть смерть? Что есть талант? И где его взять? Мировые проблемы!
Вечные вопросы! Мы тут до ужаса не оригинальны, об этом раньше или позже
спрашивает каждый. Спрашивает себя, потому что знает - другие ему на эти
вопросы ответить не могут. Спрашивает себя, зная, что и сам на них не ответит.
А почему бы кому-нибудь, наконец, не ответить? В том и беда, что эти проблемы
не решают. Кто ими занимается? Где лаборатория бессмертия. институт семейной
жизни, исследовательский центр любви? Так давайте, что ли, займемся, а? Мне,
слышали, сам профессор велел... Замахивайся, говорит, на большое, а?!

Тихон сам не знал, говорит ли он серьезно. В первое мгновение он, пожалуй,
хотел дать только повод для одного из тех глубокофилософских разговоров, в
которых отдыхаешь душой от конкретных житейских бед. Поболтают, отвлекутся,
забудутся. Но выбранная для затравки этого разговора мысль уже на пути к